Алексей Федорычев: При мне "Динамо" могло купить Криштиану Роналду

Обозреватель «СЭ» Игорь РАБИНЕР встретился в Монако с бывшим владельцем футбольного «Динамо». Это первое интервью мультимиллионера после ухода из бело-голубого клуба, хотя с того момента прошло уже десять лет.
Вашему вниманию — первая часть разговора.

ЛИГА ЧЕМПИОНОВ — НА ВЕРТОЛЕТЕ. ИНТЕРВЬЮ — НА ЯХТЕ

Мосты помог навести Вадим Васильев, вице-президент «Монако», где компания Алексея Федорычева Fedcominvest — уже двадцать лет как генеральный спонсор. Еще в 90-е Васильев работал у Федорычева вице-президентом, и их связывает давняя дружба.

Всякий раз, когда мультимиллионер не в командировке (а последнее бывает по-прежнему часто), он ходит на матчи «Монако», где по-прежнему проживает. А иногда не только ходит, но и летает. Так, на игру 30 августа с «ПСЖ», не успев доплыть после очередной средиземноморской бизнес-поездки на яхте до Монако, он прилетел на вертолете.

На следующее утро встречаемся с несколькими его помощниками у входа в роскошный отель Hermitage около знаменитого казино — по этой части, кстати, бывший хозяин «Динамо» не любитель. Едем на черном представительском авто в порт, садимся на катер. И несемся по волнам к четырехпалубной яхте с флагом Виргинских островов. Прежде интервью в подобных условиях, признаюсь, мне брать не доводилось.

Почему Виргинских — потому что, как мне объяснили, там и на Мальте самое выгодное морское законодательство для регистрации судов. Впрочем, объяснили мне и то, что яхта эта не личная федорычевская, а арендованная.

Федорычев не отдыхал. Для него это был рядовой рабочий день — просто бизнесом он занимался в плавучем офисе. Прежде чем мы начали беседовать, больше часа решал со своей командой деловые вопросы. А вскоре после окончания нашего трехчасового разговора отправился в тренажерный зал: форму бывший футболист дубля «Динамо» (пусть и мелькнувший там совсем ненадолго) держит боевую. Рассказывают, по полтора часа каждое утро даже йогой занимается. 3 августа ему исполнилось 60.

«У меня очень большой бизнес — в частности, по продаже зерна, которое я перевожу по всему миру своим флотом. Основной рынок — Саудовская Аравия, куда везем 5 — 6 миллионов тонн в год, а также Китай. Общий объем перевозок — порядка 10 миллионов тонн. Не думаю, что кто-то в мире делает это больше нас, а наш основной терминал, расположенный на Украине, — крупнейший, по крайней мере в странах бывшего СССР. Закупаем и российское зерно, но не напрямую, а через компании-посредники», — рассказывает Федорычев о том, что составляет его будни.

Тема «Динамо» и футбола вообще зажигает его с полоборота. Уж чего в этом загадочном для многих человеке точно нет — так это равнодушия к тому, чем он занимался десять лет назад. Ведь это именно тогда в Петровский парк приехали победители Лиги чемпионов-2004 Манише, Коштинья и Дерлей с чемпионом Европы того же года Сейтаридисом; именно тогда свою славную карьеру в России начал нынешний капитан «Зенита» и победитель Суперкубка Европы Данни; именно тогда с туберкулезом в диспансере в Сокольниках лежал один из лучших в скором будущем защитников мира Тиагу Силва. Именно тогда в «Динамо» работали звезды тренерского цеха России Олег Романцев и Юрий Семин; должен был прийти, но не пришел Луиз Фелипе Сколари, который, впрочем, рекомендовал малоизвестного Иво Вортманна. При нем в матче с «Москвой» у «Динамо» в стартовом составе вышло 11 легионеров, после чего новый президент РФС Виталий Мутко и запустил механизм создания лимита на легионеров….

— Это правда, что после «Динамо» вы зареклись иметь дело не только с этим клубом, но и вообще с российским футболом? — спрашиваю Федорычева.

— Абсолютная неправда. Ни капли не жалею о том, что в моей жизни был такой период. Жалею только о том, что многое не получилось. В то же время спрашиваю себя: «Ты мог сделать больше и лучше?» Отвечаю: «Да». Спрашиваю еще: «Ты где-то кого-то подвел, обманул, подставил?» Отвечаю: «Нет». Это главное, и, будь иначе, мы бы сейчас с вами не говорили. Пусть кто-нибудь скажет, а главное, покажет, что Федорычев или его люди присвоили себе хотя бы копейку!

ОСТАНЬСЯ Я В «ДИНАМО», СТАДИОН ДАВНО БЫ РАБОТАЛ

— Один из моих коллег недавно задался вопросом, получили ли вы хоть что-то от 30 миллионов евро, за которые привезенный при вас Данни в 2008 году был продан в «Зенит».

— Об этом даже речи быть не могло. И покупало, и продавало «Динамо», а не Федорычев — хотя во многих других клубах получалось иначе.

— Вспоминая, что «Спартаку» после приобретения клуба Леонидом Федуном пришлось выкупать Егора Титова у своего бывшего владельца Андрея Червиченко, если не ошибаюсь, за три миллиона долларов, трудно не согласиться.

— С большим уважением отношусь к деятельности частных владельцев клубов — Евгения Гинера, Леонида Федуна, с которыми знаком, и Сергея Галицкого, с которым лично не знаком. Потому что убежден: футбол не должен питаться подачками от государства. Поэтому, например, нынешние «Локомотив» или «Зенит», на мой взгляд, не настоящая спортивная история.

А «Зенит» времен частного владельца Давида Трактовенко, когда его тренировал Властимил Петржела, — настоящая. Кстати, мы тогда вели с Трактовенко переговоры о покупке Аршавина и Денисова, а из «Крыльев Советов» — Анюкова. Были близки к их приобретению, и очень жалею, что нам это не удалось….

История же с Данни лишний раз говорит о том, что у нас не было и не могло быть никаких левых схем: то, что положено клубу, всегда получал клуб. И если в плане спортивных решений мне есть о чем жалеть, то в плане решений деловых убежден, что все делал правильно. И все наши бизнес-проекты были не моими личными, а проектами «Динамо» и его Центрального совета.

— Вы за «Динамо» сейчас болеете?

— Да. Безусловно. Но на матчах давно не был: когда приезжаю в Россию, до футбола все никак не дойду — если смотрел матчи в одной роли, то делать это в качестве простого болельщика сложно. А, например, на недавнюю товарищескую игру «Динамо» в Монако не смог попасть, потому что был в поездке по бизнесу.

— И все-таки признайтесь: зачем вам все это в середине 2000-х было надо?

— Конечно, в природе встречаются и альтруисты. Но я не тот человек, у которого есть или на тот момент были миллиарды долларов, и я мог бы вынимать их из кармана просто ради любви к клубу. Я видел это не как игрушку, а как бизнес. Убежден, что если бы мы довели дело до конца, то клуб мог бы стабильно обеспечивать себя, не брать ни копейки из государственного кармана и не вылетать из еврокубков из-за несоблюдения финансового fair play. Это был бизнес-проект, который работал бы не на меня, а на «Динамо». Более того, и новый стадион «Динамо» на 35 — 40 тысяч зрителей со стопроцентной вероятностью давно бы уже стоял на месте Малой арены и принимал болельщиков, которым не нужно было бы мотаться за город, в Химки.

У нас был для этого прекрасный финансовый инструмент. Мы хотели, чтобы стадион назывался «Динамо-Siemens Арена», поскольку у нас с этой немецкой компанией завязались тесные отношения, и мы вместе выработали механизм строительства, который позволил бы не влезать ни в какие долги. При помощи австрийской строительной компании Alpina, которая возвела, например, «Алльянц Арену», стадион был бы построен из расчета тысяча евро за одно посадочное место….

В Петровском парке были бы построены гостиницы, офисные здания, которые работали бы опять же на клуб. Как и большой торгово-развлекательный центр на месте Большой арены — при сохранении внешнего облика исторической Восточной трибуны, о чем мы разговаривали с тогдашним мэром Москвы Лужковым и главным архитектором города Кузьминым.

При всем при этом «Федкоминвест» владел бы 75% акций клуба и финансировал не только футбольное «Динамо», но и все спортивные клубы, находящиеся под эгидой Центрального совета. У последнего был бы блокирующий пакет — 25% плюс одна акция. Это нас вполне устраивало.

— Почему вашим планам не суждено было сбыться?

— Когда мы пришли, Петровский парк находился в запустении и был никому не нужен. Вернее, нужен, но только в режиме бизнеса 1990-х — начала 2000-х: вещевые рынки и т. д. Можно было пойти по этому простому пути, спокойно получать с них дивиденды. Но мы понимали, что это путь в никуда. Зачистили, убрали все эти рынки, хотя знающие люди не дадут соврать — такие вещи в те времена стоили немалых усилий. Разработали бизнес-план, полезный и для клуба, и для города.

И в какой-то момент стала вырисовываться модель бизнес-проекта на двести или даже более тысяч квадратных метров. Перспектива миллиардных прибылей, тем более в условиях резко растущих на тот момент цен на недвижимость в Москве, сразу заинтересовала многих людей. И с какого-то момента наш проект, согласованный с правительством Москвы, не мог сдвинуться с мертвой точки. Остальное додумывайте сами.

— Вложив огромные деньги в «Динамо», что вы потом получили от Центрального совета общества? Сергей Степашин выразился так, что вы передали акции за «несколько миллионов». Можете конкретизировать?

— Обойдемся без подробностей. Отмечу только, что получил определенную компенсацию благодаря одному человеку, который дал слово и выполнил его. Настолько, насколько мог на тот момент.

— Как его зовут?

— Владимир Проничев, председатель Центрального совета «Динамо». Так получилось, что уже несколько лет мы с Владимиром Егоровичем не общаемся. Но это джентльмен, с которым мы до динамовской истории знакомы не были, но который внушил мне веру в этот проект и побудил в него войти. И пусть очень многое из запланированного не получилось, ни одного худого слова об этом человеке я не скажу. Он и в процессе работы решение очень многих бюрократических вопросов брал на себя, и, когда расходились, не подвел.

— Постойте, но я видел в прессе цитату Проничева, где вы впрямую названы не были, но явно подразумевались: «Клуб, располагающий серьезной материально-технической базой, оказался лакомым кусочком для авантюристов, рассматривавших его в качестве способа личного обогащения. Судьба команды их не волновала, они рассматривали клуб лишь как инструмент для получения в собственность земельного участка в Петровском парке».

— Это господин Степашин сказал, а не Проничев. Кстати, и к нему я прекрасно отношусь, мы встречались после этого. Каждый человек, который был задействован в этом процессе, знает правду. Главное ведь — себя не обманывать. Никакой злости ни на кого у меня вообще нет.

Помню, как в день рождения Владимира Путина мы вместе со Степашиным и Проничевым давали большое интервью «МК», посвященное нашим совместным планам в «Динамо». И вот скажите: зная, какие структуры стоят за «Динамо», вы можете себе представить, чтобы туда зашли какие-то Остапы Бендеры, чью биографию никто бы не стал тщательно проверять и кто смог бы заморочить голову таким людям и организациям? Тот ли это клуб, который некие авантюристы способны «рассматривать в качестве способа личного обогащения»?..

— В прессе ходили десятки версий относительно вашего гражданства. Все сходились только на том, что российского у вас нет. Назывались паспорта Монако, Венгрии, даже Уругвая. Если не секрет, где правда?

— Монако и Венгрия. Что касается Уругвая, то в прежние времена (а может, и сейчас) любой бизнесмен, который инвестировал немалые средства в экономику страны, мог приобрести гражданство южноамериканских государств — того же Уругвая, Аргентины, да и не только. Но мне это не было нужно.

Я уехал из России, когда только развалился Советский Союз и были еще советские паспорта. А российский, живя за границей, оформить себе не успел, да и не до того было. Но я всегда был, есть и буду русским, и отсутствие гражданства никогда мне не мешало себя таковым ощущать.

НА «ДИНАМО» ПОТРАТИЛ БОЛЕЕ 200 МИЛЛИОНОВ ЕВРО

— Сколько всего своих денег вы потратили на «Динамо»?

— Более двухсот миллионов евро. Порядка 140 миллионов составили инвестиции в футболистов. Примерно 35 — на реконструкцию базы и школы, которые находились в ужасающем состоянии. Еще 15 — на погашение долгов, которые оставались к моменту моего прихода. Остальное — операционные расходы на жизнь клуба. Видели бы вы, кстати, эту страшную пятиэтажку в Новогорске, где к моменту нашего прихода ютились не только футболисты, но и гимнастки-художницы!

— Помню рассказ то ли Точилина, то ли Хохлова: приходит футболист в номер, а у него на кровати наглая здоровенная крыса сидит. Увидела игрока — и с ленцой куда-то в подпол потрусила…

— Да, я тогда столкнулся со многими вещами, которые стали для меня большим откровением. В том числе и в плане инфраструктуры. В это время я, поверьте, больше времени уделял «Динамо», чем своему бизнесу. Объездил стадионы и раздевалки в Краснодаре, Ростове, Перми. Погрузился в реальность и жил ею.

И в общем-то понимаю, почему в какой-то мере не получилось у тех же звездных португальцев. Тот же Манише — сложный, психологически тонкий парень. Он многого добился, многое повидал. Только что ты выигрывал при полных трибунах финал Лиги чемпионов, играл в финале чемпионата Европы. А теперь вдруг оказываешься в реальности пустых на две трети трибун старого стадиона «Динамо» и на базе в Новогорске. И таких гостевых гостиниц и раздевалок, что без страха не взглянешь.

Хотя мы его поддерживали. На матч с «Рубином» он вышел с капитанской повязкой, это было анонсировано, и многие болельщики надели его футболку. И в том матче он забил прекрасный гол. Но, увы, та игра так и осталась исключением. Такой смены декораций с европейских на российские Манише не выдержал, продержавшись всего полгода.

— Да, помню, как он, вырвавшись из «Динамо» в «Челси» к Жозе Моуринью, назвал российский футбол «средневековьем».

— Кстати, у нас зарплаты не были заоблачными по отношению к тому рынку. Мы его не взрывали, а уж по сравнению с окладами нынешних российских футболистов это вообще слезы. 500, 700, 800 тысяч долларов… Максимум был полтора миллиона — их как раз и получал Манише. Даже у Коштиньи, игрока более возрастного, было намного меньше. Нет, безусловно, коэффициент роста по сравнению с «Порту» имел место, невозможно было приобрести в Россию игрока такого класса за сто рублей. Но это не было что-то умопомрачительное, из-за чего потом искусственно завышался весь рынок, что происходило позже. А тогда и Дерлей, и Данни, и другие получали очень умеренные деньги.

Как же я в прошлом сезоне радовался за «Динамо», глядя на Матье Вальбуэна! Для меня это уникальный футболист, который и в Москве здорово отработал. Как и Это’О в «Анжи». Деньги деньгами, но если бы у человека в сердце что-то не осталось, он, сделав хет-трик за «Челси», не написал бы на весь мир, что это первый дагестанский хет-трик в АПЛ. А потом камерунец неслучайно приехал в Петербург на жеребьевку отборочного турнира ЧМ-2018. И вспомните полные трибуны «Анжи Арены», скольких людей сделал счастливыми тот же Сулейман (Керимов. — Прим. И. Р.). Не за государственный, заметьте, счет, а за свой личный — что очень важно.

— Кстати, доводилось читать, что, когда вы расставались с «Динамо», якобы на вашу долю акций было гораздо более выгодное предложение, чем от Центрального совета. И делал его как раз Керимов, точнее, его компания.

— Да никогда в жизни! Единственный человек, с которым у нас были джентльменские соглашения по этому вопросу, — Проничев. Никогда и никому я не отдал бы акции, кроме Центрального совета.

— Подтвердите или развейте еще одну информацию от 2008 года, авторство которой принадлежит тогдашнему вице-президенту РФС Сергею Капкову — что Виталий Мутко вел с вами переговоры о спонсорстве второго контракта Гуса Хиддинка и других проектов РФС. Якобы он хотел, чтобы вы инвестировали 10 миллионов евро в год, а вам передавались бы все рекламные и коммерческие права футбольного союза.

— Никогда такого не было. Хотя встречи с Мутко происходили неоднократно. Не буду скрывать, каждый из нас смотрел на многие вещи по-разному. Краеугольный камень моих взглядов — не брать и не использовать бюджетные деньги. Не то чтобы запретил их — тогда бы в чемпионате пять клубов играло. Но тщательно рассматривал бы их оборот. Основные средства чемпионату должно приносить те-ле-ви-де-ни-е!

— Подозреваю, что разногласия с Мутко были связаны с 11 легионерами, вышедшими на поле 27 августа 2005 года в матче «Динамо» с «Москвой». Кстати, проигранном сопернику, ведомому Леонидом Слуцким.

— (Вздыхает и усмехается.) Наверное, да. Я тоже в чем-то не прав. Мне надо было садиться, разговаривать с людьми, а не делать какие-то вещи, которые расценивались бы со стороны как проявления клубного эгоизма. Факт, что мы с такими влиятельными фигурами, как Мутко, Гинер и другие, не сработали все вместе на российский футбол. Мы не думали сообща, как сделать лучше, не искали компромисс — каждый настаивал на своем и шел напролом.

— Вы были членом исполкома РФС?

— В исполком ОКР входил, в РФС — нет.

— При вашем тогдашнем объеме инвестиций — странно. Вкладывая такие деньги, любой человек захочет на что-то влиять.

— Просто вскоре после моего прихода в российский футбол в его руководстве произошли большие изменения, Вячеслава Колоскова сменил Мутко. А потом меня, собственно, никуда и не звали. И я все делал по-своему — так, как хотел и понимал.

— С Колосковым вам легче было находить общий язык?

— Колосков — человек, склонный к диалогу. Не случайно он по сей день почетный президент РФС, его уважают в мире, и сейчас он приезжал на жеребьевку Лиги чемпионов в Монако. А без Колоскова мы не сохранили и свое место в руководстве европейского футбола. У нас сейчас в исполкоме УЕФА вообще никого нет. Если есть проблемы дома, давайте дома их и решать. Но чтобы это не отражалось на представительстве России в высшем футбольном органе Европы.

— С чего вообще начался ваш приход в российский футбол?

— В 2000 — 2001 году «Федкоминвест» был титульным спонсором «Динамо» времен Николая Толстых. С ним, человеком от футбола, у нас были и остались великолепные отношения. Мы платили тогда «Динамо» за надпись на футболках полтора миллиона долларов в год. Но это было спонсорство в чистом виде, а не серьезный бизнес-проект.

Весной 2004 года «Монако», который мы спонсируем, встретилось с «Локомотивом» в матчах 1/8 финала Лиги чемпионов. И я тогда дал интервью. Спросили об отношении к российскому футболу — и я рассказал, что душа болит за мое любимое «Динамо». И что вообще в России хотелось бы видеть успешную футбольную бизнес-модель, которая мне давно известна изнутри и отлично работает в той же Франции. Интервью было замечено. И через некоторое время начался процесс, который привел меня в «Динамо».

— 20 лет в качестве генерального спонсора одного клуба, причем именитого, — возможно, мировой рекорд. Конкуренция у вас в «Монако» есть?

— Конечно, это же рынок. Заключается, допустим, контракт с техническим спонсором на новых условиях — мне его показывают, и тоже приходится подниматься. Сейчас платим клубу более 5 миллионов евро в год.

— Вы же, читал, в 2002 году и купить «Монако» могли. Однако сделку якобы заблокировал покойный ныне князь Ренье III после ряда скандальных публикаций о вас во французской прессе.

— О покупке речи не шло. Мы лишь помогли «Монако» в непростой ситуации дать финансовые гарантии для выступления во французском чемпионате. А пиар-кампанию против нас действительно развернули — не в Монако, а во Франции. Не всем нравились наши близкие отношения с клубом. Но они сохранились, и сколько мне хватит сил — буду поддерживать в Монако и футбол, и теннис.

С Вадимом Васильевым мы вообще как родные люди, хотя и не всегда соглашаюсь с ним по некоторым решениям. Так, восхищаясь сделками по продаже игроков, которые летом провернул «Монако» с Марсьялем, Кондогбья, Кюрзава и остальными, беспокоюсь, как бы не было перебора.

ПОЧТИ ВЗЯЛИ НАНИ И АГУЭРО

— Вернемся к «Динамо». Как возникла идея с португальцами?

— Параллельно с «Динамо» мы заключили пятилетний контракт с РФПЛ. «Федком-медиа» примерно за 65 миллионов долларов приобрела коммерческие и телевизионные права премьер-лиги, а ее президентом стал Юрий Заварзин — что, увы, стало причиной конфликта с Евгением Гинером.

Почему мы ввязались и в это дело? Поскольку были уверены, что чемпионат России можно хорошо продавать, в том числе и за границей. А чтобы его показывали, нужны футболисты Х-класса. Мы ведь не просто так приобрели тех же Манише, Коштинью, Дерлея — это было частью плана по популяризации всего российского первенства. Мы считали, что это поднимет и общий уровень чемпионата и наши футболисты многому научатся рядом с этими мастерами. Кстати, именно тогда начались трансляции чемпионата России в Италии, Германии, да и вообще за границей. Хотя до того о нем вообще представления не было.

За год мы показали 240 матчей чемпионата России — на тот момент абсолютный рекорд. Договорились о продаже прав на его трансляции с Первым каналом, будущей «Россией-2» — то есть начали зарабатывать! И если бы мы все — я, Евгений Гинер, Юрий Заварзин, руководители клубов — нашли почву для того, чтобы объединиться, думаю, очень многое смогли бы вместе сделать.

— Что же помешало?

— У всех непростые характеры. Возможно также, что я недооценил сложные механизмы российского чемпионата.

— Потом ведь контракт РФПЛ с «Федком-медиа» был досрочно разорван, и была серия судов…

— Этого вообще не нужно было делать! Надо было вместе садиться и искать общее решение, а не мериться, кто, что и где не заплатил. Кстати, в последней инстанции суд мы выиграли — и могли вернуть себе все. Но не пошли по этому пути, поскольку мы не ставили перед собой такой задачи. Для меня важен был принцип. В Российской Федерации выиграть суд против РФПЛ было не так просто. Мы сделали это — однако не стали предъявлять финансовых требований из-за нанесенного ущерба.

— Считаете, что и вы в чем-то ошиблись и недоработали?

— Вернемся к «Динамо» и к португальскому эксперименту. Как вы познакомились с Жорже Мендешем, который вам все эти покупки и обеспечил?

— Конечно! Повторяю: и я был не прав. У нас было много встреч, но мы не нашли компромисса. Должны были сработать на футбол, а занимались удовлетворением своих амбиций. Меня многие считали выскочкой. Все работали, жили, знали друг друга, а тут вдруг появился какой-то непонятный человек с такими амбициями.

— Вернемся к «Динамо» и к португальскому эксперименту. Как вы познакомились с Жорже Мендешем, который вам все эти покупки и обеспечил?

— Это произошло после финала Лиги чемпионов-2004 «Порту» — «Монако», на который я поехал как спонсор монегасков. После того матча у Мендеша и были первые серьезные сделки — он продал в «Челси» Рикарду Карвалью за огромную по тем временам для защитника сумму, около 30 миллионов евро. И его одноклубника по «Порту» Паулу Феррейру туда же. Моуринью тогда только в «Челси» пришел, у него еще не было такого влияния, чтобы легко продавливать своих футболистов. Это было во многом заслугой Мендеша.

До того у него не было никаких особых денег, а был маленький офис в Порту, где я бывал. По-моему, у него десять телефонов, по которым он может разговаривать одновременно, а спать — два-три часа в сутки. Жорже Мендеш невероятно работоспособен. И умеет жестко продавливать свои решения. Что важно — он не бросает своих футболистов, даже тех, у кого нет громкого имени. Кого-то, например, ко мне пристроил….

А я был впечатлен игрой и результатами «Порту», а потом и сборной Португалии — пусть она и заняла на домашнем Euro только второе место. Очень много времени проводил в Португалии, объездил не только Лиссабон с Порту, но и Брагу с Боавиштой, видел, сколького эта страна добивается при минимальных бюджетах клубов и ничтожных доходах от телевидения.

— Манише рассказывал, что вы представляли группе португальских игроков будущий проект «Динамо», красочно описывали пятилетний план развития клуба.

— Так и было. Я его видел и в него верил! Не придумывал такого, чего невозможно было сделать! Только если ты веришь во что-то сам, то способен убедить в этом таких людей, как те же Манише с Коштиньей — опытных, многое повидавших.

— Кто самый известный игрок, которого вы могли приобрести, но не приобрели в «Динамо»?

— Почти взяли из «Спортинга» Нани — в последний момент сорвался. Как и Агуэро, которого Борис Игнатьев поехал смотреть за «Индепендьенте». Но «Атлетико» нас опередил.

— А то, что даже с Криштиану Роналду в какой-то момент говорили, — правда?

— Да. В тот момент у него было непростое положение в Манчестере из-за одного инцидента. Настроение у парня было скверное, он хотел оттуда уехать. Вот и возникла такая идея, которую я закинул Жорже Мендешу. В большей степени общение шло через него, но тема быстро сошла на нет.

— Зачем вместе с реально сильными игроками вы брали бог весть кого — всяких Фрешо, Жорже Рибейру, Сисеру?..

— Конечно, были ошибки по трансферам. Было и мое незнание российского чемпионата. Нужно было вдобавок к португальским звездам и молодым талантам вроде Данни и Тиагу Силвы покупать молодых прогрессирующих россиян. Но перечисленные вами игроки стоили копейки — по сравнению с теми же Манише и Сейтаридисом. Много мы на них не потратили.

— Да при чем тут деньги? Со стороны все выглядело так, что Жорже Мендеш впаривал вам в нагрузку к звездам весь этот сброд. А в противном случае не дал бы и звезд.

— Такой постановки вопроса не было. Но спустя время я понял, что большая группа игроков из одной страны и, более того, от одного агента — это опасность. И сейчас боюсь этого по отношению к тому же «Монако». Потому что агенты незаметно начинают управлять клубами, зависимость от них становится все сильнее — в частности, по тратам на зарплаты. Подняв одному, уже не можешь не поднять другим.