Блоги
Виктор СЕРЕБРЯНИКОВ: «Единственным спасением от Москвы было киевское «Динамо»
Он хотел вспомнить больше, чего-то не забыть, выговориться...
«А ДЕНЬГИ У ТЕБЯ ЕСТЬ?» — СПРОСИЛ АНДРЕЙ СТАРОСТИН»
— Вы родились в Запорожье и там жили. А потом оказались аж в Комсомольске-на Амуре. Как так — из южных краев и на Дальний Восток?
— О причинах переезда туда мне родители не рассказывали. Позже интересовался у матери, и она ничего не сказала. Но, думаю, что причины скорее служебные — иначе впоследствии я был бы невыездным. Да и отец работал на высокой должности — заместителем директора завода «Амурсталь». Ему нравилось там. Он рыбак, охотник, а там — море, тайга. Отец дружил с местными нанайцами. Пойдут они в тайгу и обязательно лося завалят, а потом разделят между всеми — после войны же было. Мы неплохо жили. У нас был свой дом, две коровы, хозяйство. Но опять же, видимо, по команде, пришлось возвращаться в Украину, где восстанавливали металлургическую отрасль.
— Вы упоминали, что, возвращаясь в 1952-м через Москву, отец купил вам первый футбольный мяч на шнуровке. Он был любителем футбола?
— Отец уважал спорт. Но там, где мы жили, в футбол не играли. Там были хоккей, лыжи, а еще — русская лапта, вроде американского бейсбола. Играли в лапту поселение на поселение. Как правило, выявляли, кто лучше, на природе, в воскресенье. А поскольку перед игрой взрослые считали нужным выпить «для сугреву», то, конечно, точность у них была уже не та. Тут и подпускали к соревнованиям нас, малышей. Отец ставил меня последним бить в команде. У меня был неплохой глазомер. Я хлопну куда подальше в кусты, а соперники пока пробегут за мячом туда-сюда, мы и выиграли.
А футбольный мяч отец действительно купил мне в Москве. Не знаю почему, но зашли в магазин, и он купил. Так что в Запорожье приехал уже козырным парнем — такие мячи среди детворы были тогда большой редкостью.
— Это, наверное, добавило вам веса среди сверстников?
— Еще какого! Помню, вышел впервые во двор. Подходят местные пацаны знакомиться. А у меня — мяч. Ну, какие здесь долгие разговоры! Разделились на команды и давай играть. Правда, меня, как маленького, поставили в ворота. Так что первое мое футбольное амплуа — голкипер (смеется).
— Начинали вы играть в запорожском «Металлурге». Что это за команда была в ваши годы?
— Очень сильная команда была. Многие местных футболистов, но много и привезенных. Бывшие динамовцы Киева Виктор Терентьев и Сергей Коршунов выступали. Восемь москвичей было. Тогда как раз «команду Василия Сталина» — ВВС — разогнали, вот они и отправились на заработки. А в «Металлурге» неплохо платили. В те годы все зависело от «хозяина» — первого секретаря обкома. Если он болеет, то и в команде все в порядке. В Запорожье футбол любили.
— Ну вот, Виктор Петрович, сильная команда, известные футболисты. Трудно было пробиться в эту команду — опытную, серьезную?
— В «Металлург» попал благодаря Иосифу Борисовичу Малкину, который был администратором команды и тренировал «в придачу» молодежь. Как он признался потом, наблюдал за моей игрой из парадного, когда мы бегали с мячом во дворе. Чем-то, видно, я ему понравился. Подошел как-то, взял за ухо и говорит: «Пошли, хватит бить ноги!» Я же на самом деле босым играл, не было у меня ни тапочек, ни формы — ничего. Так и оказался среди юношей команды, стал выступать также и за юношескую сборную города.
Постепенно начали подпускать и в основной состав. Помню, как, кажется, в 1959-м играли на Кубок СССР. Нашим соперником была подмосковная команда «Знамя труда» из Орехово-Зуево. Веселая команда была — все игроки москвичи, козырные. Приехали мы туда водиннадцатером (кроме тренеров и администраторов, конечно) поэтому я и вышел на поле. И, окрыленный таким доверием, забиваю гол! Причем красивый — с левой ноги в ближний верхний угол ворот. Безумный мяч! Возвращаюсь к центру, а сам думаю: «Здорово, какой я молодец!» Подбегает Сергей Коршунов, говорит: «А что, тебя не предупредили?» «Нет, отвечаю. — А о чем?» Оказывается, старшие ребята договорились «слить» игру москвичам. Ох и распекал же их интеллигентный Коршунов в раздевалке во время перерыва! «Как так? — Говорит. — Деньги, сволочи, взяли, а с молодым не поделились и еще ничего ему и не сказали!»... Это потом я набрался ума, понял кое-что. Мы в классе «В» громили всех, были на первых ролях. Но перед финишем чемпионата команда всегда почему-то «проседала», оставалась на втором-третьем местах. Ребята просто не хотели выходить в класс «А». Там же бодаться нужно, а так — кум королю! А тот матч в Орехово-Зуево мы проиграли...
Но для меня поединок стал определяющим. Позже рассказывали, что за игрой вместе с нашим тренером Виктором Пономаревым (кстати, брат известного футболиста и наставника Александра Пономарева) наблюдал Георгий Жарков, тренер московского «Торпедо». Он к Пономареву: «Отдай Серебряникова нам». «Нет, — отвечает тот, — парень уже в основной команде». Когда возвращались электричкой в Москву, Виктор Семенович подошел ко мне в тамбуре. «Я беру тебя в основу, — говорит. — Ничего, что ставка сначала 1200 рублей будет? Но я тебе доплаты сделаю». А я тогда таких денег в глаза не видел! А он еще о каких-то доплатах говорит! Конечно, я против не был.
— Футбол помогал вашей семье в материальном смысле?
— Когда возвращались, в Украине нам обещали трехкомнатную квартиру, а въехали в коммуналку на пятом этаже. На стройке в Алчевске погиб отец, а потом не стало и старшего брата. Жилось непросто, поэтому деньги не мешали. Когда впервые выплатили зарплату да еще и с подъемными, завернул их в газету (купюр же было много!) И так и принес домой матери. Она посмотрела и говорит: «Бери все и пошли назад». Приходим на стадион, а там Малкин: «Нина Петровна, что случилось?» — «Да вот, Иосиф Борисович, деньги Витя принес. Где он мог взять такие деньги?» Тот смеется: «Все нормально, Нина Петровна». Увел в бухгалтерию. Показывает: «Вот приказ, Витя зачислен в команду, вот ведомость с подъемными, вот подпись, получил. Все — официально». Он хорошим был человеком, Иосиф Борисович. В последний раз мы виделись, когда я сестру хоронил. Сделал все, как положено, побыл с людьми, попрощался. Иду, а он на лавочке сидит, ждет меня, старичок. У него тоже жена умерла, а затем и сын, одиноким он был...
— Говорят, что динамовцы буквально перехватили вас у ленинградского «Зенита», куда вы уже как бы и заявление написали.
— Ну чего только у «Зенита»? Я тогда, по молодости, три заявления написал — в московский «Спартак», тот же «Зенит», а еще в «Трудовые резервы», была такая команда в Ленинграде. Да и другие интересовались мной. Особенно — после матча юношеской сборной СССР с болгарами в Ленинграде, когда я два мяча забил.
— Расскажите об этом подробнее.
— Началась та история в Москве, откуда меня впервые вызвали на сборы. Приехал и сразу же в федерацию футбола, неподалеку от Арбата. А там все такие напыщенные ходят, кого ни спросишь — отсылают к другим. Словом, направили меня в конце концов в Тарасовку, где на спартаковской базе тренировались сборники. Добрался туда под вечер. Захожу, а команда как раз ужинает. Сидят Андрей Петрович Старостин и Гавриил Дмитриевич Качалин — они всегда были вместе, дружили много лет. Спрашивают: «Кто такой, откуда?» — «Из Запорожья, — отвечаю, — Виктор Серебряников». — «А как там Коршунов, Терентьев?» — «Золотые люди, — говорю, — учусь в них». — «Хорошо, — улыбается Старостин. — А деньги у тебя есть?» Ну, я же казак, спрашиваю: «А сколько нужно?» — И в карман полез (получали мы в Запорожье прилично). А Старостин: «Есть деньги — хорошо. Пойди постригись, прическу сделай футбольную. Ты в сборную Советского Союза приехал, а не в цыганский табор». А я действительно тогда шевелюру имел чуть не до плеч — лохматый, сущий цыган. Это я потом узнал, что женой Андрея Петровича была знаменитая артистка Ляля Черная, цыганка. Впоследствии мы еще и в театр «Ромэн» вместе со Старостиным ходили.
Два дня тренировался вместе с командой, пока не выяснилось, что это не моя юношеская сборная, а молодежная — ребята на два года старше. Пришлось ехать в Лужники — там к матчу с болгарами под началом Вячеслава Соловьева и готовились юноши. Как сейчас, помню, пришел я в расположение команды со своим чемоданчиком (мы тогда все с такими ходили — кованые, очень удобные для поездок, можно и присесть сверху, и вещи не мнутся), а там одни москвичи. Тот — торпедовец, тот — спартаковец, тот — локомотивец. Иногородних лишь несколько, из Украины — я, Валя Трояновский из Винницы, Ананченко из донецкого «Шахтера», из Кишинева — Ковбасюк... Поэтому шансов у нас, «провинциалов», пробиться в основу — никаких. А тут — спарринг нашей команды с «молодежкой». Приехали в уже знакомую мне Тарасовку, вышел, прогуливаюсь. Подходит ко мне Качалин: «А ты чего, Виктор, не раздеваешься?» — «Да мы же — „деревенские“, — говорю, — для нас места нет». Он к Соловьеву: «Почему не ставишь на игру Серебряникова?» О чем-то они там между собой поговорили, подзывает меня Вячеслав Дмитриевич: «Ты где играешь?» — «Правого инсайда», — отвечаю. «Раздевайся — и на поле» — приказывает. Так благодаря Качалину я сыграл в том матче. Конечно, старался изо всех сил, даже гол забил, хотя мы и проиграли в конце концов.
С болгарами на поле переполненного стадиона имени Кирова в Ленинграде я тоже не спасовал. Сыграли вничью — 2:2. И это был вполне приличный результат. Нужно сказать, что в те годы болгарский футбол был на подъеме, а юношеская сборная Болгарии была чемпионом Европы. Оба мяча в нашей команде забил я. Причем голы были, как на заказ, красивые — пошла, как говорится, масть. Особенно один из них — с лету — под самую перекладину.
— Вот тогда Соловьев вас, вероятно, и «увидел»...
— Да он уже не отходил от меня! После матча с болгарами решили с ребятами отметить удачную игру. Скинулись по пять рублей, я, как «именинник», стольник дал. Побежали, закупили выпивки и закуски. Причем выпивки много, а закуски — несколько кусков хлеба и граммов двести колбасы. Собрались у меня в 205-м номере (а жили в «Астории» — напротив Исаакиевского собора). Говорили, что именно в этом номере повесился Сергей Есенин. Только налили, а тут стук в дверь. Заходят Соловьев с помощником. Про выпивку ни слова и сразу ко мне: «Собирай вещи!». Меня сразу же машиной на Курский вокзал — и на Запорожье.
Прихожу по приезде на стадион. Ребята поздравляют, а Коршунов (он тогда в «Металлурге» уже тренером был) говорит: «Что же ты наделал?» — «А что случилось?» — Не понимаю. «Прессу читать надо! В „Труде“ написали, что ты — молодой, талантливый и перспективный. Теперь заберут тебя от нас».
— Так вот почему Соловьев отсылал вас из Ленинграда куда подальше! Видно, знал, что за вами ленинградские команды охотятся, поэтому, как говорится, для себя берег...
— Не хотелось мне никуда переезжать из Запорожья — правда! Меня там все устраивало, деньги платили, квартиру дали. Правда, обещали жилье и в Ленинграде, но климат не тот! Да и моральные обязательства перед «Металлургом», руководством я имел.
А высокий долг Родину защищать?
— Вы о ЦСКА? Действительно, здесь уже даже обком был бессилен — против лома, как говорится, нет приема. Армейцы брали меня буквально приступом. Некоторое время я скрывался от военкомата. Матч закончится, я через окно раздевалки (ведь ждали на выходе) — и на Хортицу, к ребятам. Правда, казаковал так недолго. Поймали меня дома, когда пришел переодеваться. Пришли с автоматами, мать напугали, паспорт отобрали. Единственным спасением от Москвы и стало киевское «Динамо», которое принадлежало, как известно, «конкурирующему» милицейскому ведомству. Команду, которая находилась не в лучшей ситуации, решили поддержать. Из Москвы пригласили Вячеслава Соловьева, со всей республики стали собирать талантливую молодежь. Из Закарпатья пришли тогда Сабо, Турянчик, Гаваши, Диковец... Вспомнил Соловьев и обо мне. Так что в каком-то смысле он действительно сохранил меня для «Динамо».
«МЫ УСЛЫШАЛИ РЫК ЛЬВА — ЭТО БЫЛ МАСЛОВ»
— В киевское «Динамо» вы попали звездой Запорожья, еще и игроком юношеской сборной СССР. А здесь вас, правого крайнего, перевели на левый фланг... Говорят, вы протестовали так, что Соловьев перевел вас в дубль. Но вернулись в основу уже на любимое место...
— Когда пришел в «Динамо», то меня действительно стали использовать на «чужой» для меня позиции. Прохожу краем, а сделать передачу с левого как следует партнерам не могу — правша. Мучаюсь сам, мучаю и их. Как-то доиграли сезон, а на весеннем сборе в Гаграх Соловьев снова ставит меня на левый фланг. Здесь я не сдержался: «Или переводите на правый фланг, или отпускайте обратно в Запорожье!» Тренер отреагировал соответственно. Не слишком стесняясь в выражениях, он сказал все, что думает о моей неблагодарности, а потом говорит: «Хочешь играть справа — конкурируй». Так я и оказался в другой динамовской команде. А конкуренция там была еще та! На правый фланг претендовали и Биба, и Трояновский, а также Каневский. Но победил я.
— Вы такой упрямый?
— Скорее — упорный. Всегда имел хорошие отношения с тренерами, старался их не портить. Но на своем настаивал, если считал, что прав.
— А чем брали на поле?
— Прошел хорошую школу в Запорожье, был с мячом на «ты». А это очень важно. Когда футболист на «ты» с мячом, то у него больше времени, чтоб наблюдать за игрой, осмотреться вокруг, сделать своевременную и точную передачу. У меня это получалось. Да и физические кондиции, выносливость не последнюю роль играют. Когда боролся за место в основном составе, Соловьев перед матчем с московским «Спартаком» сказал мне: «Завтра будешь играть против Игоря Нетто. Справишься — оставлю в основе. Кто такой Нетто, знаешь?» Ну кто не знал легендарного полузащитника, капитана сборной СССР, чемпиона Олимпиады и Европы! «Да мне без разницы, — говорю. — Наоборот, даже интереснее будет». Сам думаю, как бы выполнить задание и не осрамиться? А тогда полузащитники плотно с инсайдами играли. Вот я и использовал это. Умышленно протянул Нетто за собой туда-обратно несколько раз и он «спекся». У меня же сил много, а у него уже не то, что раньше. А потом из-под Игоря еще гол забил. 3:3 мы тогда со спартаковцами сыграли. А у них сильная команда была: Симонян, Сальников, Ильин доигрывали, тот же Нетто. Асы!
— Вам пришлось, правда недолго, играть в одной команде с Войновым — тогда единственным среди динамовцев участником чемпионата мира, а затем и чемпионом Европы. Каким он был?
— С характером и достаточно закрытым, сам по себе. Это чувствовалось.
— Вы пришли в «Динамо» в 1959-м — не лучшем году для команды. А через два года стали уже чемпионом страны. Что изменилось такого, что команда так «взорвалась»?
— В команде было много индивидуально сильных игроков, талантливая молодежь. Соответствующей была и конкуренция за место в основном составе, мотивация. Тогда же победила не только первая команда, но и дублеры «Динамо» стали чемпионами среди резервистов. Каждый понимал: провалишь одну-две игры — сядешь на скамейку запасных, заменить есть кем. Все держались за место, не давали себе послаблений.
— «Динамо» было первой не московской командой, которая стала чемпионом СССР. Недоглядели в первопрестольной за провинциалом?
— Думаю, да. Они не ожидали от Киева такой наглости, вот и пропустили нас. И уже на следующий, 1962-й, год нас опустили. Правда, в команде не было тогда сборников, отправившихся на чемпионат мира, ушел и Соловьев...
— Если оценивать вклад Соловьева в историю и победы «Динамо» начала 1960-х, то какой он?
— Несомненно — великий. Он собрал и создал команду фактически с нуля. При поддержке, конечно, «хозяина» — Владимира Васильевича Щербицкого, Который занимался проблемами команды, как никто, возможно, другой. Сейчас мне кажется, что за его расположением к «Динамо» была не только любовь к спорту, но и, если хотите, политика. Щербицкий, как, кстати, и Шелест, противостояли Москве и делали все, чтобы утереть ей нос. В рамках, разумеется, возможного. В каком-то смысле они были, конечно же, националистами. Словом, Соловьеву создали необходимые условия, ему многое позволяли, однако команда, которая стала побеждать, прежде всего, его заслуга.
— Давайте поговорим о еще одном москвиче — Викторе Маслове. Как удалось его «мобилизовать» в Киев? Ведь он возглавлял столичное «Торпедо» — тогда непримиримого соперника украинцев во внутреннем чемпионате.
— К нам он пришел уже из Ростова-на-Дону, после того, как оставил «Торпедо». Тогда у москвичей конфликт произошел в команде. Против Маслова виступил Валька Иванов, настроил игроков. Некрасиво он поступил с Масловым, сволочным был парнем.
— А это правда, что вместо Маслова в «Динамо» мог появиться Константин Бесков?
— Разговоры такие были. Но на уровне слухов.
— Вы начинали как нападающий, много забивали и остаетесь одним из лучших бомбардиров «Динамо» за все времена. А Маслов поставил вас в полузащиту. Не жалели о потерянных «голевых» возможностях?
— Нет. Маслов создавал свою модель игры, поэтому и подбирал под нее исполнителей. Дед (так мы называл между собой Маслова) вообще любил все новое, прогрессивное. Тогда как раз англичане стали играть по схеме 4-4-2, вот он и запал на нее, стал экспериментировать. Мы много разговаривали с ним о будущем и тенденциях футбола. Он говорил: «Вот увидишь, придет время, когда все игроки будут и обороняться, и атаковать — никто не будет отдыхать. И это скоро будет». Так оно и вышло.
— Говорят, что Маслов был очень консервативным в своих симпатиях и предпочтениях. Скажем, никогда не изменял победного состава команды, привязывался к футболистам, которым доверял. Но... разогнал полкоманды. «Ушел» самого Валерия Лобановского. В чем суть конфликта тренера с футболистом, о котором так любят говорить драматурги футбольных историй? И вообще, был ли этот конфликт?
— У нас были проблемы с защитой — все же нападающие! Вот и получается, что забиваем, образно говоря, три, а пропускаем четыре.
Играли в Ярославле. Вели 2:0, а закончили 2:2. После матча Дед собрал нас и давай причесывать. Всем досталось. Даже мне, хотя именно я забил два мяча. Последним в очереди был Лобановский. «Ты чего стоял на поле?» — спрашивает его Маслов. «Понимаете, Виктор Александрович, — отвечает ему Валерий, — в команде Должны быть не только разнорабочие, но и ювелиры». Он, вероятно, себя «ювелиром» считал. Это и обострило ситуацию. Маслов стал прижимать Лобановского. А тот гордый был. Думаю, виноваты в том и журналисты, захваливавшие Валеру. Особенно некий Аркадий Галинский. Какой бы эпизод матча с участием «Динамо» не описывал, он обязательно вставлял, что рядом там находился и Лобановский. Или писал: когда в Париже спросишь любого таксиста, как найти Копа, то таксист отвезет тебя к Копа, а если в Киеве спросить, где живет Лобановский, то на квартиру футболиста укажет любой киевлянин. До глупостей доходило. Галинский, например, утверждал: если обычно игроку для восстановления сил после матча нужно 24 часа, то очаровательная жена Лобановского Рада восстанавливает супруга до 12:00. И все это вдалбливалось в головы читателям и самому Лобановскому. Как здесь не схватишь «звездочку»? Маслов даже с трибуны как-то сказал, что Галинский — враг команды, потому вредит ей своими публикациями.
Галинский обвинял Маслова в том, что он неправильно использует возможности Лобановского. Мол, футболист — врожденный центрфорвард, а тренер ставит его почему-то на край. Тогда Дед пошел на эксперимент, на который пригласил и различных «доброхотов» из высоких кабинетов. В матче дублеров против московского «Спартака» он поставил Валеру в центр нападения. А Лобановский же привык играть на краю, то есть слева у него никого нет! Вот и получалось, что получит он мяч, а слева забегают и отбирают. И прав во всем тренер! Словом, убрал Маслов Лобановского из команды. Хотя, скажу, у Валеры были влиятельные покровители, он же — племянник известного комсомольского деятеля и поэта Бойченко...
— Из команды тогда ушли и другие: Базилевич, Трояновский, Каневский...
— В том разные причины были. Трояновский, признаюсь, тогда плотно «присел» на стакан. Да и Канева, бывало, приступит к тренировке, а сам за печень держится. А здесь уже так — или готовься к матчам, или, как говорят, в парламенте «заседай». Поэтому почистил Дед команду. Но, повторюсь, делал это из стратегических соображений, строил свою схему игры.
— Утверждают, что Маслов делился своими идеями по организации игры с Лобановским, который позже те идеи и развил.
— Такого не было.
— У вас особое отношение к Виктору Маслову...
— У нас были доверительные отношения, я уважал и до сих пор уважаю его. Он, скажем, позволил мне (единственному из команды) приезжать на тренировки на собственной машине. Я любил играться с ней, это меня отвлекало перед матчами, снимало напряжение, а Маслов знал об этом. Но наши отношения не сказывались на отношении тренера ко мне как игроку, — требовал, как со всех.
Виктор Александрович был простым, понятным мне человеком. Не имея специального образования, стал великим тренером, для которого не было тайн в футболе. Больше всего ценил именно преданность игре, которой посвятил жизнь. Мог простить чей-то огрех вне поля, но не терпел разгильдяйства или безразличия во время игры. Маслов не произносил высоких слов, иногда некоторым мог показаться и грубоватым, но за него красноречиво говорили результаты его работы.
— Виктора Маслова, видимо, любили в высоких кабинетах — за успехи...
— Он не любил, когда вмешивались в его дела — кто бы то ни был, особенно не терпел советов чиновников. Владимир Васильевич Щербицкий, бывший большим поклонником футбола, никогда не лез в дела команды. Хотя всячески помогал.
— Писали, что это именно Маслов нашел место под будущую динамовскую базу в Конча-Заспе. Это правда?
— Да. Дед сам объездил и осмотрел все окрестности Киева. А место выбрал неподалеку от воды, на песке. Потом там и другие притулились.
— Какие у вас воспоминания о той базе? Ведь проводили там много времени, все — молодые, жизнерадостные. Случалось что-то смешное, какие-то розыгрыши?
— Одну веселую историю вспомню. Приезжаю как-то в Кончу, захожу к нам в комнату (мы с Хмельницким жили). Смотрю, а сосед мой сам не свой. «Что случилось, Витасик? — Спрашиваю. — Дома все в порядке?» — «Да дома да, — отвечает, — но заходил Маслов, сказал, что завтра меня на игру не ставит». А нужно сказать, что Хмельницкий тогда переживал за свое место в основном составе. Дело в том, что Дед пробовал его на правом фланге нападения. А Виталий — левша. Подходит к краю, а подать на ворота, как следует, не может. Вот и заволновался. А футбол для Хмельницкого, скажу, это было все, его страсть. У него были недостатки, и он о них знал. Скажем, не было сильного удара. Зато головой играл лучше всех. Но главное — Виталий был настоящий боец, он не жалел себя на поле. Именно я рекомендовал его в команду. Украли тогда Хмеля из Донецка прямо из-под носа ЦСКА. И конспирировали в Конче, пока не оформили динамовские документы. Итак, мне стало жаль товарища.
Думаю, как же поквитаться с тренером? Да так, чтобы не обиделся. Знал, что Маслов боится пресмыкающихся. А в Конче их искать не надо: сыро, трава высокая... Поймали мы ужа, а я тихонько, пока Дед о чем-то беседовал с ребятами в бильярдной, отнес ему в комнату. Маслов аккуратистом был — у него все всегда застелено. Ну я и спрятал ужа под одеяло. Разошлись все по комнатам. Лежим, ждем. И вдруг, как лев в пустыне проснулся! Я даже испугался этого рыка. Шутки шутками, а всякое могло случиться, здесь, как говорится, и до сердечного приступа недалеко. Нам бы с Хмелем выскочить в коридор. Ведь все выбежали, а мы — нет. Это нас и «спалило». Маслов бегает с черенком от какой-то метлы в поисках «шутников», а двоих-то нету! Вбегает к нам в комнату. А мы уже подготовились! Головы — под подушки, а ягодицы вверх выставили. Дед все и понял. Первому мне — как даст! А потом — Хмелю. А тот: «За что сына бьете, батьку?» Маслов рассмеялся: «Ну, хорошо, будешь играть завтра. Но за результат отвечаете оба на 100 процентов!» Мы уж, поверьте, старались.
dynamo.kiev.ua
Комментарии
"Автор: Gridya",так ли это?
Опять в заголовке фраза вырванная из контекста. На самом деле не от Москвы а от "службы в армии" которую тогда заменяла для футболистов игра за какой нибудь армейский или милицейский клуб
Для особо не понятливых, там ссылка есть на авторство!
Так Вы же сами написали что взяли этот материал с сайта dynamo.kiev.ua...
Ссылка такая же внятная,как скажем и те, что пишут на этикетках вина: "чрезмерное употребление вредит вашему здоровью", которую трудно разглядеть и прочесть.
Материал интересный, хорошо дополняет известные факты и образы героев "дней минувших".
Что не так? Что то не устраивает, ссылка на сайт или то, что именно я взял этот материал и тут опубликовал? В чем проблема уважаемые? Шрифт, что в тексте, что по ссылке одинаковый и читабельный!
Если интересно интервью с Виктором Петровичем, то я тут опубликовал и вторую часть.
Я повторяю:
"Материал интересный, хорошо дополняет известные факты и образы героев "дней минувших".
Но заголовок «Единственным спасением от Москвы было киевское «Динамо» на мой взгляд не вытекает из содержания интервью.
Он выдернут автором dynamo.kiev.ua из текста интервью.
Видимо с целью более эффектно ее преподнести. Это адресуется автору.
Видимо с целью более эффектно ее преподнести. В угоду тем, кто получает удовлетворение от обострения определенных противоречий.
Противоречий двух конкурирующих центров. Есть многочисленные сторонники разжигания таких противоречий. Я думаю (так понял из текста), что В. Серебряников не из их числа.
А журналист (Юрий БОНДАРЬ) играет на популизм среди не очень разборчивой аудитории. Мне так кажется.
Ему отказать в выборе средств ни Вы ни я не можем.
Но можем высказывать суждения по его (или любого другого автора) статьям. Не просто их тиражируя.
Если мы взрослые, самостоятельно мыслящие люди.
Думаю на 90 % правда, тогда люди были простые и добрые.А как у Виктора Петровича было в семье? Дети?