Судьба человека. Лёха. Вратарь премиум

Вратарём он стал, конечно, не сразу. Сразу такое не случается.

Во-первых, среди пацанов это зазорно – «стоять» в воротах: каждому хочется быть поближе к голам, но к той их стороне, которая вколачивает в сетку, а не вынимает из неё.

Во-вторых, и это вообще непреложная истина – любой форме мальчишеского бытования нужен кумир. Для того чтобы определиться с футбольным амплуа – тем более.

Времена были искренние: отцовская ВАЗовская «тройка» считалась хорошим автомобилем, запасов печенья в пачках хватило бы, казалось, на четыре детства, и повелевал этим великолепием футбол. С утра и до сумерек, любым мячом, при любой погоде. У всепоглощающего футбола было лишь два криптонита: диснеевские мульты по воскресеньям и крик мамы: «Кушать!».

В ворота обычно ставили младших, физически несовершенных (шкетов или толстяков) и, в рамках особой формы детской инквизиции, опоздавших ко времени начала матча.

Лёха заметно играл в поле, колоссально бомбардирил, успевал вернуться в оборону, подать угловой, прикрыть фланги; был Зиданом, Шевченко и Йаапом Стамом в одном теле дворовой звезды… В его команде хотел играть каждый – это была практически гарантия победы, да, предсказуемо, безинтрижно, зато – почётно, тем более, что характер у Лёхи-капитана был прекрасный: такой себе Суворов в миниатюре, «отец солдатам», пусть даже «солдатами» были дети-футболисты, а «полем боя» – очищенная от сорняков поляна. Вдобавок, Лёха никогда не халтурил – носился от сих до сих, до победного, двадцатого гола, не зная, кто такой Массимо Амброзини в лучшие годы. Массимо тоже не был знаком с Лёхой, но мог бы, при случае, с чёрной завистью взглянуть на Лёхину выносливость. А потом, этот вседержитель игры в поле, взял и встал в ворота. 

Ощущения были странные. Словно ход е2 – е4 на две клетки королевской пешкой делают не «белые», а их вечный «чёрный» противник. Кроме самого Лёхи, никто ничего не понял, однако, авторитета спорить или хотя бы искренне выпытать причину, ни у кого не доставало.

Загадка разрешилась через пару дней. На очередной матч Лёха пришёл в компании с парнем, которого на поляне раньше не видели. У него была настоящая спортивная сумка, в которой лежал зелёный свитер с фабрично пропечатанным номером «1» на спине и груди, и пара вратарских перчаток. До зависти настоящих. Во всей этой блистательной амуниции, незнакомец будто сошёл с небес. Приключения Джима Хоукинса и мытарства капитана Блада сошли на ничто по сравнению с охватившим всех уважением к первому человеку, кто играл на поляне в футбол и выглядел при этом как футболист.

С этого дня уровень вратарского искусства среди босоногих звёзд попёр вверх как советская космическая программа и достиг, в результате, таких же запредельных высот. Выжил только Марадона. Остальные же – ванбастены, гуллиты, бутрагеньо - в щепки проиграли – Прюдомму, Ван Брекелену и, конечно же, Дасаеву.

Вкладыш от жвачки с фотографией вратаря шёл на обмен по курсу один к трём против разом померкших полевых игроков. А будь детское сообщество того времени более коммерциализированным – игровое место в воротах можно было бы продавать. Физически несовершенные (те самые шкеты и толстяки) теперь играли в обороне и перевоплощение их в камень, индюка или кружку компота было в разы вероятнее, чем возможность оказаться в воротах.

Дети-голкиперы научились кричать: «Крой!», ставить человека на штангу при подаче угловых и работать пенальти наугад. Никогда доселе гарантированная правилами способность вратаря играть руками не воспринималась столь круто, а в мальчишечьем лексиконе даже появилось новое заклинание. Ни один уважающий себя моряк не скажет, что его корабль – плывёт, так и дети-голкиперы перестали «отбивать» удары, дети-голкиперы теперь удары «парировали».

Лёха был лучшим среди всех. На порядок. На два. Как тогда, в поле, так нынче в воротах он творил чудеса, и апостолы снова стремились под его крыло – «бабочек» Лёха не пропускал. Случился  даже  курьёз: однажды он, невесть как, пропустил гол с середины поля, сразу после розыгрыша, один ловкач взял и хлопнул шальной удар. На окружающих упал шок такой неистовой силы, что сам забивший предложил: «Не считается, ты отвлёкся».

Лёха уехал в спортшколу, тот самый «незнакомец» в профессиональной экипировке посодействовал. Прощание было массовым, словно поляна воспитала своего местного Гагарина, только от вратарского цеха. Каждый видел и верил, что из Лёхи вырастет большой игрок, а на каникулы, через год, он привезёт всем по паре перчаток. До зависти настоящих.

Он и вправду вернулся домой к каникулам, только очень тихо и местные ребята узнали об этом случайно – просто увидели, как Лёха помогал отцу работать в огороде. Никто не знает, почему не получилось. Лёха не ломал ногу, у него не случалось семейной трагедии, словом, не произошло ничего настолько плохого, после чего можно снять голливудский байопик. Просто судьба человека.

Пацаны, конечно, звали его играть, но Лёха не шёл. Говорил, что уже взрослый для этого. Пацаны подначивали – мол, появился вратарь, тебя похлеще, надо бы проверить. Лёха молчал.

Сейчас у Лёхи двое детей, большая собака немецкой породы и периодически он бегает по утрам – хочет согнать живот. Получается плохо – Лёхин живот заметен даже из соседнего района. Куда чаще Алексея Леонидовича можно увидеть за рулём его успешной машины, к зеркалу заднего обзора которой прикреплён брелок. Вратарские перчатки. Очень маленькие. Да, к тому же, пластмассовые. Совсем не похожи на настоящие. До зависти настоящие…