Все новости

4 октября, 2014 - 10:08

«Короли договорняков». Последняя глава. «Кофе, свежая газета, ТВ, интернет, доставка пиццы, походы в ресторан. Такова финская тюрьма»

Заключительная глава автобиографии главного организатора футбольных договорных матчей.

Утром пришел офицер:

— В два часа тебя приведут в суд, приготовься. Тебя обвиняют в пересечении финской границы по поддельным документам. Через день или два тебя депортируют в Сингапур. Если будешь сопротивляться, тебя закуют в наручники.

Финны понятия не имели, кто я нас самом деле и зачем приехал в их страну. Стоило только загуглить, обо мне тогда много писали. Офицер играл роль плохо копа:

— Под залог тебя не выпустят. Мы такое не практикуем. Можешь нанять адвоката, или тебе его предоставят бесплатно, но поверь, лучше не станет. Ни залога, ни апелляции.

Я спросил о получении убежища.

— Конечно, можешь попросить об этом. Тебе ответят в течение 48 часов, но к тому моменту ты уже будешь в Сингапуре.

Я представил, что на родине меня ждут пять лет в тюрьме. Что это за страна? Я думал, эти парни уважают права человека. Как можно депортировать меня до ответа на прошение об убежище?

Офицер накалял. Если бы не прутья, я ударил бы его в лицо. Я судорожно разрабатывал план: из Рованиеми и Хельсинки нет прямых рейсов в Сингапур, значит, мы полетим до Франкфурта. На борту я что-нибудь выкину, меня арестуют в Германии, а там посмотрим.

Двое полицейских, женщина и мужчина, повели меня от участка до парковки. Город выглядел сказочно: снег и лед. Я посмотрел на конвоиров, они никогда меня не догнали бы, они даже не надели наручники. Я забрался в автомобиль, мы тронулись. Рованиеми — маленький городок, от участка до суда всего ничего. Из окна я внимательно изучал здания, вспоминал их.

К началу суда финны отправили запрос в Сингапур, по отпечаткам пальцев меня идентифицировали: Уилсон Радж Перумал, беглый преступник. Судья был лаконичен:

— Мы не выпустим вас под залог, поскольку вы не гражданин Финляндии. Вас депортируют в Сингапур. Через два дня увидимся снова.

Я должен был выиграть время. Я не собирался сидеть пять лет. Меня вели обратно те же полицейские. Мы шли по тонкому слою снега. Я думал: убегу, найду зимбабвийского футболиста, попрошу денег, спрячусь от полиции. Таков был план, ведь скоро они узнают, что я связан с договорняками.

Я нашел бы убежище. Например, в туалете какого-нибудь общественного здания. В городе это несложно. Но сначала нужно украсть теплую одежду, я чертовски замерз. Я ничего не терял и решил попробовать. На мне были кроссовки «Адидас», я рванул от полицейских, но поскользнулся на ледяной корке, вскочил и снова поскользнулся. Я не мог убежать. Меня схватили. Женщина брызнула в лицо перцовым аэрозолем. Глаза горели. Через пару минут прибыло подкрепление.

Меня вернули в участок, позволили промыть глаза. Я извинился перед полицейскими. Мне накинули попытку к бегству. На следующее утро пришли люди из финского бюро расследований.

— Расскажите о сделке с «Тампере».

Парень держал в руках копию нашего соглашения. Я выбросил его в урну в гостинице после того, как Дан разорвал сделку.

— Что подразумевает ваш договор на 1,5 миллиона евро?

— Я ни о чем не договаривался с «Тампере», я игрок, я здесь, чтобы смотреть футбольные матчи и ставить на них.

Агент ушел. Больше меня никто не тревожил. Утром пришел другой человек из бюро расследований. Толстяк.

— Я просто игрок, ставлю на матчи.

— Расскажите об отношениях с Мусондой.

Это мой главный контакт в «Рованиеми».

— Он мой друг. Я консультируюсь с ним по поводу ставок.

Полиция конфисковала мои вещи: ноутбук, телефон, одежду. Они нашли папки с документами, относящимися к «ПоПа». К сожалению, я родился до IT-эры, и все пароли в ноутбуке были сохранены. Полицейские внимательно изучили мою электронную почту. Все финские контакты в телефоне были записаны однотипно: «Финн такой-то», «Финн такой-то». Я говорил, что все они мои друзья. Агенты смогли идентифицировать только Мусонду. Сначала они не знали, в чем его обвинить, но переписка в скайпе сняла все вопросы.

Я отправлял ему 1 000 долларов на Рождество. Мусонду взяли, он легко раскололся.

— Зачем ты перевел ему деньги?

— Рождественский подарок. Мусонда рассказывал мне о сильных и слабых сторонах команд.

Я был экспертом в методиках полицейских допросов — помог сингапурский опыт.

— Знаешь, а Мусонда уже во всем признался. Мы записали его телефонные разговоры. У нас есть его СМС. Он не удалил ни одного с 2010 года.

Я стоял на своем. Мусонда рассказал полиции не только обо мне, но и о двух африканцах из другой команды, с которыми он меня свел. Один из них перешел в ХИФК, сильнейший финский клуб. Я не хотел рушить его карьеру. На следующий день вся компания из «Рованиеми», включая двух грузин, оказалась за решеткой. Они признались во всем. Следователь пришел ко мне с распечаткой моего СМС: «Вы придурки, где еще один гол? Вы ничего не можете сделать нормально».

Кристофер Мусонда

В других обстоятельствах я никогда не говорил бы с полицейскими. Я четырежды сидел в Сингапуре и ни разу не свидетельствовал ни против подельников, ни против врагов. Если ты в грязном бизнесе, нельзя перейти на сторону копов. Но здесь все иначе — передо мной маячили пять лет в одной из самых страшных тюрем планеты. 23 часа в сутки в камере, нельзя читать книги. Пять лет в заднице. Последнее, чего я хотел — настроить против себя бюро и вернуться в Сингапур. Зачем бороться, если остальные уже признались. Мне нужно время в финской тюрьме, чтобы найти выход.

Я признался. Агент сказал, что если мой срок составит менее года, меня депортируют на родину, если больше — я отсижу в Финляндии. Впервые в жизни новость о возможном сроке обрадовала меня. Пусть и два года. Как и ожидалось, власти отклонили мое прошение об убежище. В марте Дан купил билет моей сестре и отправил ее в Рованиеми навестить меня. В нашем бизнесе нужно готовиться к худшему. Я сказал сестре, что меня подставил букмекер из Макао, но сестра сообщила, что после ареста ей позвонил букмекер, он клялся, что ничего не делал. Тогда подозрения падали на Энтони.

Через неделю я возвращался из душа в камеру и увидел комнаты с телевизорами. Я спросил полицейского, можно ли мне сидеть там. Он сказал, что только с позволения следователя:

— Без проблем, ты же не педофил. Твои обвинения несерьезны.

Я думал, что это такая финская шутка, но меня действительно пустили в комнату с телевизором. Камера на уровне 3-звездного отеля у меня на родине. После стольких лет постоянных разъездов я отдыхал: смотрел ВВС, пил кофе, раз в день пускали в душ, я мог заказывать пиццу, адвокат купил книги. Я даже тренировался, используя двухлитровые бутылки с водой вместо гантелей. Все было прекрасно, кроме еды. Я пожаловался следователю.

— Что тебе купить? — спросил он.

Я ущипнул себя не в силах поверить, что ради меня он пойдет в магазин. Я дал ему список, он купил еду и положил ее в холодильник в участке. Мне позволили пользоваться микроволновкой. Я совершенно не чувствовал себя заключенным.

Подлинный смысл тюрьмы — оградить кого-то от общества, но тюремная система в Сингапуре работает на другом уровне: они изолируют тебя от внешнего мира. Получив пять лет, можно попрощаться с семьей, женщины очень редко дожидаются мужей. Теперь я понял, что имел в виду конвоир в самолете, когда говорил, что Финляндия — цивилизованная страна. Я сходил с ума, мне бесплатно позволили подключить спутниковое ТВ. Я смотрел АПЛ, Лигу чемпионов, фильмы, были даже порноканалы.

Суд разрешил моему агенту Артту вывести меня из участка, чтобы купить ботинки. Мы поужинали в китайском ресторане, с нами был еще один полицейский. Только мы и перцовый аэрозоль.

— Только не убегай, — предупредил Артту.

— Нет-нет, не буду.

Зачем мне бежать? Я продумывал следующий шаг. Пару раз мне разрешили воспользоваться интернетом, чтобы отправить письма. Под присмотром надзирателя, конечно. Артту был добрым парнем, но не простофилей. Сестра прислала мне вырезки из сингапурских газет, где писали обо мне. Я выписывал английские газеты и читал их с чашечкой кофе.

Артту и другие офицеры допрашивали меня по 2-3 часа. Я ничего не скрывал и ждал суда, только преуменьшал роль Дана и других партнеров. Их имена полицейские нашли в телефоне. Однажды Артту огорошил меня:

— Тебя сдали свои.

Я не поверил:

— Дан? Не может быть. Если у китайцев конфликт, они присылают человека, который уберет конкурента, но не обращаются в полицию, это не их стиль.

В марте из Сингапура прилетел журналист, он разрабатывал мою историю еще со скандала в матче Бахрейна и Того. ФИФА тоже направила своего человека пообщаться со мной. Оба вернулись домой ни с чем. Ко мне пускали только полицейских и членов семьи.

Я постоянно думал о тех, кто мог меня сдать. Пожалуй, букмекер не был столько могуществен, чтобы потянуть нужные струны через пару часов после нашей переписки. Кроме него, о моем пребывании в Финляндии знал только Дан, но я все еще не находил причин для такого поступка.

Я по-прежнему рисковал получить условный срок и вернуться в Сингапур. Я узнал, что можно получить двойное гражданство, связался с ганцами и заплатил им 10 тысяч долларов за паспорт. Их подделка подошла бы для заселения в отель, но не для пересечения границы. К тому же сингапурцы включили меня в списки Интерпола.

Жена бросила Дэнни, когда узнала о его грязных аферах. Она считала, что я втянул невинного младенца, и хотела встретиться со мной, вероятно, чтобы утвердиться в этом. Я отказался. Дэнни тоже считал меня причиной личных проблем и дал подробное интервью сингапурскому журналисту, в котором обильно полил меня дерьмом и очистил себя. Финны нашли в моем телефоне номер лондонского эскорт-агентства и заподозрили меня в организации оргий.

Я знал Дэнни с 16 лет, поскольку он предал меня, я написал его жене: «Твой муж трахает вашу филиппинскую прислугу, а также всех филиппинок на вашей улице. Каждый раз, когда он выгуливает собаку, он успевает трахнуть какую-нибудь горничную».

Дэнни пытался выйти сухим из воды, продемонстрировав мое грязное белье. Сильвио Берлускони пользовался эскорт-услугами, как и Доминик Стросс-Кан. Что в этом такого? Роналдо даже приводил в гостиницу трансвеститов. В Сингапуре все пытаются трахнуть несовершеннолетних девочек: от больших шишек до школьных учителей.

Финны связались с зарубежными коллегами. Меня считали крупной рыбой. Первым приехал следователь из Германии, он уже давно занимался делом Анте и Милана, но я не помог ему, поскольку не сотрудничал с ними. Меня спрашивали о матчах в Африке и Латинской Америке. Он показывал карту договорных матчей в Европе. Договорняки каждого синдиката были помечены своим цветом. Немцы очень хорошо поработали, они собрали самые актуальные данные. Они знали игорные дома в Азии. Они искали китайца, который жил на вилле в Словении и организовывал договорняки в Европе с 2008 года. Правда, они не знали имени Дана. Они спрашивали об отключении электричества на матче ЛЧ в 2001-м.

Я не хотел полностью сдавать сообщников. Финны многое узнали из моего телефона и ноутбука, но Дан и его люди по-прежнему организовывали договорняки. В начале июня Артту обсудил со мной товарищеский матч Нигерия — Аргентина. Африканцы победили 4:1, наш звездный рефери Ибрагим назначил два пенальти. К тому времени Артту разобрался, что к чему. Ему помогли люди из ФИФА и немецкие коллеги.

Ибрагим провел свой последний матч и ушел на пенсию. Он заработал примерно полмиллиона долларов и плевал на мнение ФИФА. Я слышал, что Ибрагим живет в Нигере с четырьмя женами и владеет тремя домами. Нигер — бедная страна, думаю, в месяц ему хватает 2 тысячи долларов. Он обеспечил еще три поколения Ибрагимов, а Зепп Блаттер может трахнуть сам себя.

Через неделю начался мой процесс. Обвинения зачитывали на финском, переводчик плел какую-то белиберду. В зале находилось всего два полицейских, я сидел рядом с Мусондой и другим футболистом «Рованиеми». Я написал на бумажке «Достань мне мобильник» и передал ее Мусонде. Два дебила отрицательно покачали головами. «Тогда дай мне свой мобильник» написал я еще раз. Они боялись. Я попросил адвоката передать им пару сотен евро, они взяли деньги, но не дали телефон. В конце концов, другой зимбабвиец сделал дело за 300 евро, правда, в аппарате не было сим-карты.

В последний день суда я пришел с книгой, в нее положил записку с просьбой достать сим-карту и передал ее грузинским футболистам. Они помогли, хотя я просил положить на счет 50 евро, они ограничились пятью. Я платил им столько денег, а они решили сэкономить.

Из камеры я звонил друзьям и родственникам. Они видели пропущенный и перезванивали. В итоге я стал использовать мобильник, чтобы ставить. Ближе к концу я попросил Артту узнать, кто же меня все-таки сдал.

Оказалось, что за пару дней до моего приезда в Рованиеми в местное отделение пришел человек по имени Джозеф Кси Тан и сообщил, что я путешествую по поддельному паспорту. Я впервые слышал о нем, я сто раз посмотрел на его фото, но не вспомнил. Мне показывали копию его паспорта, и я запомнил номер. Я связался с парнями в Сингапуре и попросил разобраться, но помог сингапурский журналист, который расследовал мое дело. Он рассказал в переписке, что Кси Тан был в Анталье в феврале 2011-го, то есть на матчах, организованных Энтони. Они жили в одном отеле.

Кровь ударила в голову. Я знал Энтони с детства, я ввел его в бизнес, платил большие деньги, научил всему. Он предал меня, как Брут Цезаря. Я не видел ни одной причины для предательства. Чтобы подняться в нашем бизнесе, необязательно убирать кого-то, нужно просто работать самому. Когда у меня увели Ливан и Гаити, я даже не подумал писать донос в полицию. «Дан умеет превращать друзей во врагов», — вспомнил я слова Муругана.

Мега и Энтони жили по соседству, я позвонил Меге:

— Передай ублюдку, что я не усну спокойно, пока не отомщу. Рано или поздно я доберусь до него.

Потом я ответил на все вопросы журналиста о Дэнни, Хасане, Энтони, наших подставных фирмах и других подельниках. Я не был уверен, что Дан тоже замешан. Я не злился на Кси Тана, он просто марионетка, которая сделала грязную работу за несколько тысяч долларов. Но китайцы так не поступают, они не идут в полицию.

В середине июля суд приговорил меня к двухлетнему заключению без экстрадиции. Футболисты получили условные сроки и дисквалификацию от ФИФА. Меня переводили в обычную тюрьму в Оулу, хотя я хотел остаться в участке, где уже наладил быт. Я умудрился пронести в тюрьму мобильный телефон в трусах.

В Оулу не было кабельного телевидения. Один парень обещал мне достать карточку за 5 тысяч евро, но взял деньги, купил себе огромную стереосистему, а я не получил ничего. Что я мог сделать? Оставалось следить за матчами по телетексту. Я продолжил ставить по телефону, чтобы убить время.

Дела Дана шли в гору, с помощью Зекая он перехватил мои кубинские контакты. Хватило 10 тысяч долларов, об этом рассказали уже финские следователи. Синдикат организовал шесть договорняков на Золотом кубке КОНКАКАФ-2011, в каждом из них тотал был 4 гола или больше. Гренанда, например, играла так, словно у них нет голкипера. Мои подельники зарабатывали миллионы на моих связях.

Деньги на счету заканчивались, остался один звонок. Я набрал номер Дана:

— Ты купил матчи Кубы на Золотом кубке?

— Нет, кубинцы не взяли деньги.

— Не играй со мной, я хочу долю.

— Уилсон, ты проср** мои деньги в Финляндии. Я дам тебе 50 тысяч.

— Дан, мои люди ищут Кси Тана, где он?

— Переехал, наверное. Уилсон, я его не знаю. Возможно, он работал на Энтони.

— Дан, это ты сдал меня?

— Нет. Любой мог. Например, Энтони.

Я не собирался в Сингапур, за пять лет в тюрьме я сошел бы с ума, и пока оставался спасительный буй, я плевал на тех, кого придется сдать. Дан тоже плевал на меня, он знал, что ждет меня на родине, но ничего не сделал.

Сотрудничество со следствием было первым шагом к освобождению. Я хотел выжить. Мы все хищники, живем за счет тех, кто слабее. Мы организовываем договорняки, а не готовим бургеры в «Макдональдс». Полиция делает свою работу, мы — свою. Ничего не изменится.

Ко мне приезжал следователь из Италии, но я не мог сказать ничего дельного. Я знал об итальянских договорняках на уровне слухов. Ближе к зиме прилетел венгерский офицер.

— У вас есть программа защиты свидетелей?

— Да.

— Тогда посотрудничаем, — улыбнулся я.

Во время суда Уилсон показывает Мусонде (светлые волосы), что ему нужен мобильный телефон