Футбол. Откровения от Каролика

Нападающий Денис Каролик не имел славы игрока откровенного. Но зимой завершил карьеру — и на днях прямо и открыто рассказал о том, каким был наш веселый и славный футбол 2000-х. Благо сегодня ему 35, и он успел в футбольной жизни многое. Выиграть чемпионат и Кубок страны. Поиграть в Жодино и Бобруйске, Гомеле и Новополоцке, Городее, Слуцке и Сморгони.

Кого в этом интервью только нет! Рутенко и Гончарик. Свердлов и Шапиро. Акшаев и Бубновский. Алещенко и Трухов. Пунтус и Шуманский. Юревич и Делендик. Градобоев и Седнев. Четверик и Гуренко. Греньков и Маковский. Крот и Хлус. Соболь и, конечно же, сам Каролик. Читайте — не пожалеете!

Пассажир хотел в самолет булаву пронести, как у Ильи Муромца

Лечу я, значит, недавно за границу. И вижу в аэропорту — в отделе досмотра ручной клади — знакомое лицо, которое ни с каким другим не спутать. Как туда занесло?
Естественно, по знакомству. Чтобы просто так туда устроиться, такого не бывает. Закончил с футболом. А без работы же сидеть не будешь. Да и семья все-таки. Начал подыскивать варианты. Подсказали знакомые, что есть вот такой — служба в аэропорту. Поговорил по телефону с начальником подразделения досмотра, подъехал к нему. Он, кстати, оказался большим любителем футбола — и меня знал. Читает все интервью, следит и за белорусским футболом, и за европейским. Рад был меня видеть. Побеседовали. Прошел обучение.
Месяц?
Да. Пятидневка — с понедельника по пятницу, по полдня. Прямо на месте — в аэропорту. Там специализированный класс есть.
Прямо как студенты!
Почему «как»? Так и было. Сидели за партой. Носили с собой тетрадки, конспекты вели. Все записывали. Разные преподаватели работают. Кто-то — по технологии досмотровой. Кто-то — на оружии специализируется. Кто-то — на взрывчатке.
Как называется профессия?
Это служба авиационной безопасности. Должность — инспектор досмотра.
Непыльная работенка…
Да уж, это не мешки ворочать. Находишься в тепле, в чистоте. Но, с другой стороны, работа очень ответственная. Если что-то пропустишь или не увидишь, серьезные проблемы будут. Слава богу, пока со мной такого не случалось. Мелочи типа ножей пытаются провезти постоянно. Хотя в ручной клади — нельзя.
И что говоришь таким смельчакам?
«Сдаем в багаж». Одни идут сдавать, другие — нет. От некоторых можешь выслушать много чего «приятного». Здоровенные такие ножи с собой, бывает, тянут. А тебе говорят: «Я полмира с ним облетал». И улыбаются. Ну не рассказывай ты басни!
Запрещенные вещи часто везут?
Сейчас все люди уже знают, что можно в салон брать. Например, спиртное — в багаже. Если это европейские рейсы, там все очень четко — народ научен. Особенно проблематичный рейс — в Москву. На нем обычно «крутые» ребята летают. Которым, как им кажется, все позволено и все можно. Ну и еще назову рейсы, где люди особо не вникают в подробности перелета, — в Тбилиси, Ашхабад.
Самый необычный предмет, который пытались провезти мимо тебя?
Месяца два назад работали на московском рейсе. Идет мужчина. У него в ручной клади булава. Настоящая — деревянная, огромная, с шипами. Как у Ильи Муромца была, когда он со Змеем Горынычем дрался. И вот пассажир тянет ее с собой в пакете в самолет. Ему культурно объясняют: «Провозить в ручной клади это запрещено. Вы можете запаковать и сдать в багаж. Потому что этой булавой можно полсамолета разнести». А мужчина категорически: «Нет! Я высокопоставленный — мне можно!» Ну что значит «можно»? Тем более нельзя! Ну и как обычно: «Позовите старшего!» Приходит старший инспектор — тоже один мой хороший знакомый. Тот ему и говорит: «Да кто ты такой? Один мой звонок, и работать здесь больше не будешь!» Правда, инспектор такое выслушивает каждый день. И работает по-прежнему — уже семь или восемь лет.

Ну а с булавой что?
Пассажир в багаж ее не понес. Отдали в класс как учебное пособие. До сих пор она там.

«Простой жодинский парень захватил самолет со словами: “Летим в Швецию!”

От родного Жодино до аэропорта — рукой подать?
36 километров. Есть люди из Жодино, которые тоже там работают. По очереди катаемся на машине. Это удобно: не так накладно, да и едешь не один.
Футболисты регулярно встречаются?
Естественно. И не только они. Сергей Рутенко, например. Заходит ко мне: “Привет!” Нормально с ним общаемся. И со сборной летает, и с “Барселоной” — год назад было, когда в Лиге чемпионов с “Динамо” играли. Он, наверное, даже не знает, что я бывший футболист. Но знакомы. А чаще наши футболисты встречаются, которые в России играют.
Сам-то налетался сполна?
Если честно, да. Многие знакомые летают. Работали у нас на досмотре — а теперь бортпроводники. Это считается престижнее, и зарплата побольше. Но как можно каждый день по три взлета и посадки переносить? Неужели не надоедает? А для них это как работа. Улыбаются: “Как водитель садится за руль, так и мы”.
Кто-то из знакомых футболистов летать боялся?
Чижик — Артем Гончарик. У него проблемы с этим были очень серьезные. На один матч БАТЭ в еврокубках из-за них даже не попал. Прямо на трапе развернулся: “Не полечу, и все!” Ярко выраженная аэрофобия. Играл в Бобруйске такой защитник Ярик Свердлов. Помню, тоже очень сильно боялся летать. Наш доктор Тадеуш Переход снотворным его постоянно накачает — так Свердлов в самолет чуть заходил. Когда снотворное, а когда — другое успокаивающее.
Какая история, связанная с полетами, сразу приходит на ум?
Одну узнал в нашем учебном классе. Все документально подтверждено. И видео есть. Давно было. Раньше очень много людей из Жодино в Швеции жили. Да и сейчас живут. И парень из жодинского техникума захотел друзей проведать. Но хватало на билет только на московский рейс. И он каким-то образом пронес на борт муляж гранаты — довольно-таки похожий. Посреди рейса встает и достает его: “Летим в Швецию!” Простой жодинский парень! По-моему, определили, что это муляж. “Обезоружили” его.
А полеты из своего опыта?
Болтанки, тряски — обычное явление. Все спокойно было. Может, только первый полет помнится. 2000-й год. Мне — 19 лет. Только перебрался из Жодино в Бобруйск. “Торпедо” выезжало на сборы в Молдову — сутками на автобусе катались. А здесь — высшая лига. Мне и говорят: “Через неделю летим на Кипр на сборы”. Вот это да!
На выездной матч Кубка УЕФА со словацким “Ружомбероком” весело добирались?
Летели в Словакию еще из аэропорта “Минск-1”. Маленький самолет — АН-24 или ЯК-40, на мест сорок, как раз на команду. Гул из-за этих пропеллеров там стоял, конечно, страшный. Короче, летим — и тут вдруг выходит пилот. Шагает по салону туда-сюда. Мы сразу: “Это как?” Он нам: “Все нормально. Ребята, этот самолет, даже если у него все двигатели откажут, еще сто километров может планировать, как аэроплан. Я за это время уж точно найду, где приземлиться”. Успокоил.

Нашему игроку на дороге трындюлей надавали — скатился в овраг

Обратно дорога веселая была?
Это ж 2000-е годы. Сейчас такой уровень — еврокубки постоянно, к ним серьезно относятся. А раньше без пива — никуда. Где бы я ни играл, по дороге назад — будь то со сборов или матчей — никогда не запрещалось выпить бутылочку-другую пива.
Шапиро это даже сам инициировал.
Баня или выездной матч — без проблем. Перед игрой даже как-то экспериментировал. Ставил на стол человек на пять бутылочку вина — красного, хорошего. Накануне матча приходим на ужин — стоит вино. Хочешь — бокал, хочешь — половину. Но если нет двадцати — пожалуйста, сок.
У “Белшины” в начале 2000-х был такой состав — братья Градобоевы, Кукар, Хрипач, Гормаш, Алещенко, Балашов. Одним пивом не обойтись никак…
Прилетели откуда-то со сборов. Наверное, с того самого Кипра. Садимся в автобус, который прибыл за нами, и отправляемся в Бобруйск. Приехали уже навеселе. Пока летели, все было хорошо.
Виски?
Все, что продавалось в дьюти-фри. Продолжение банкета — в автобусе. Ну и — пит-стоп. Автобус останавливается. Всего хватает. И виски есть. Но надо сходить в туалет. И один игрок зашел за автобус. Видимо, еще и перекурить надо было ему. Оперся об автобус. Тут голос: “Все?” Видно, не заметили в таком состоянии потери бойца. Поехали. Потом он рассказывал: “Стою себе спокойно, отдыхаю. И вдруг поехал автобус. Приземлился на асфальт. Махаю водителю в зеркало заднего вида. Ни фига — забыли про меня”. Проехали километров 15. А связи у того игрока не было. Продолжается банкет. Наполняются стаканчики. Один остается лишний — передать его некому. Тут народ начинает понимать: что-то не то.
Если бы не банкет, и не заметили бы!
Может, и так. Автобус разворачивается. А парень движется в сторону Бобруйска. Идет вдоль проезжей части, руку вытянул, машину хочет остановить. Ну и повело в таком состоянии его на дорогу. Притормаживает машина. Он к ней: “Хорошо, что остановились — подвезите!” И слышит: “Куда прешь под колеса в таком состоянии?!” Короче, дали ему трындюлей. Он скатывается в овраг, где его не видно. Проезжаем мы на автобусе — там, где его забыли. И, естественно, мимо него — потому как его никто не видит. Нет человека! Ну, думаем, как-то уехал. Разворачиваемся обратно — и тут уж его подбираем. Лицо побитое. Бросается с кулаками на водителя. Еле успокоили.
Для 19-летнего футболиста это было сродни потрясению?
Не то чтобы очень. Рассказы о Бобруйске ходили. Немного, конечно, неловко было. Тем не менее, играли. Если попадал на разминке в “квадрат” с ребятами постарше, из него было очень сложно выйти.

800 долларов после 40 — спрятал в носки и пошел домой

Как тебя вообще забрала “Белшина”? Агента 15 лет назад, подозреваю, не было.
Матчи “Торпедо” в первой лиге приезжали смотреть тренеры из Бобруйска — Олег Волох и Иван Савостиков. Последнюю нашу игру в сезоне — она проходила в Жодино — тоже. Потом в ресторане собрались. И они там с нашими директорами мелькали. Затем пересеклись на улице. Тренеры мне и сказали, что отныне я — игрок “Белшины”.

Затем, уже после окончания чемпионата, съездили на одну товарищескую игру. 5:1, по-моему, кого-то обыграли. Кажется, покер сделал. Сразу же отправились на базу и подписали контракт. Там были прописаны подъемные — 2000 долларов. Но я их так и не увидел.
Почему?
Приключилась интересная история с автомобилем, который у меня угнали в Бобруйске. С Серым Демидчиком поехали на рынок, поставили машину. Минут через пять возвращаемся — нету. “Ауди” “сотка”, года 93-го. Вызвал милицию. По горячим следам очень “быстро” приехали — примерно через час. Автомобиль вернули недели через две — команда была на матче в Бресте. Но мне сказали, что эти две тысячи за его возврат отдали без меня. А кому — без понятия.

Вячеслав Акшаев рассказывал, что гендиректор завода “Белшины” Поляков замечательно относился к игрокам…
Подарков не дарил. Но проблем с деньгами не было никаких. Зарплата — вовремя. Премиальные — тоже. 250 долларов за победу, 125 — за ничью. Получали их через пару дней после матча. Солидно. До этого моя последняя зарплата в Жодино была 40 долларов. А здесь — сразу 300. И премиальные. Выиграли в начале сезона два матча — дают полтысячи премиальных. И как раз подошло время зарплаты. Представляешь: после 40 долларов — 800! Спрятал в носки и пошел домой.
И какова судьба первой зарплаты в Бобруйске?
Тогда в команду как раз пришло много молодых игроков. “Влиться” в коллектив — естественное требование. Жили в профилактории. Недалеко от базы была лесопосадка. Ну и — шашлычок, пивко. Помню, та плеяда игроков очень любила шампанское. Не было водки — зато шампанского очень много. Не ящик и не два — десятки! Вот Лесопосадка — и такая же лесопосадка шампанского.

Юра Шуманский спросил: “Михалыч, ну какие танцы после 1:3?”

Тогдашний директор “Белшины” Олег Гуща чем запомнился?
Это был еще адекватный руководитель. А вот его зам Бубновский… Интересная история по поводу тех моих подъемных. Сколько раз к нему приходил: “Отдайте, пожалуйста. Они же прописаны в контракте — когда можно забрать?” А Бубновский: “Да вот же они, лежат в сейфе. Но ты же их потеряешь, пусть пока у меня побудут, а после матча отдам”. Проходит матч: “Подожди, сейчас занят, туда-сюда, судьи. Потом приедешь — отдам”. Это повторялось не одну неделю. Дал бы хоть те деньги понюхать, посмотреть на них.
С Акшаевым давно виделись?
Да. Наверное, еще когда он минский “Локомотив” тренировал. Я к их доктору Аркадьичу обращался — хороший специалист.
Акшаев рассказывал, что Гормаш слишком халатно относился к своему таланту, Балашов и Алещенко — легкомысленно…
Это наблюдалось, конечно. Евгеньич еще держал ребят в ежовых рукавицах. Но не понравилось мне одно выражение Леща — прямо Евгеньичу в глаза. Он же из Витебска забрал его с тем же Гормашем в “Гомель”. И, насколько знаю, им там дали очень хорошие подъемные. Но через полгода Акшаева убрали, и они вместе сразу уехали в Бобруйск. Там — еще подъемные, и тоже неплохие. Но потом у нас начались небольшие проблемы с деньгами. Их отдавали, но с задержками. И Алещенко с Акшаевым чуть-чуть повздорили. Лещ и выдал: “Затянули меня в кабалу безденежную!” Потом вроде как помирились.
И обратный пример — Трухов. Очень требовательный к себе, профессионал.
Интеллигент. Не из этой компании. Все у него очень щепетильно, строго. Крепкого спиртного в рационе Игоря не было. Пиво, вино — да, вместе со всеми, на выходных. А так очень все профессионально. Поэтому он и играет до сих пор, хотя ему скоро сорок лет.
Завоевание Кубка и золото чемпионата в сезоне-2001 праздновали бурно?
На следующий день после выигрыша Кубка с Саней Шагойко поехали в молодежную сборную. Так что отпраздновать толком не получилось. Выиграли титул на “Динамо”. Попросили Гущу, чтобы позвонил Пунтусу и попросил у него для нас выходной. Юрий Иосифович сказал: “Тренироваться в общей группе они не будут. Пробегут кросс. Но чтобы были они обязательно”. Вернулись мы с командой в Бобруйск. Естественно, отмечали успех в ресторане. Мы тоже там были. Наверное, пару пива выпили — надо были за руль с утра садиться и отправляться в “молодежку”. Рано встали и поехали. Не пошел Пунтус на уступки. Может, это и правильно.
Ну а золото чемпионата?
Там уже, естественно, было все — и банкет, и продолжение, и подарки, и ночные дискотеки. Вообще, это можно себе позволить. Но смотря в какое время, как, когда и насколько часто.
Фото без одежды на плакат с надписью “Всегда стоять и так держать” — это было в Жодино при вас?
Чуть раньше. При мне другой плакат был — с холодным оружием. Тоже интересный. Защитники стояли со щитами — обороняются. Хавы с саблями — они и там, и там. А нападающие с копьями — мы колем, атакуем. Своеобразный тренер, конечно. Придумывал много всего.
Например, снятые на видео танцы прямо на поле после одного из матчей под зажигательную музыку?
Это тоже без меня — когда команда выходила в высшую лигу осенью 2001-го. Задача была уже решена. Последний тур, домашний матч. И — проиграли. А танец готовили специально — с инструктором, как положено. Но после поражения особого настроения плясать под музыку не было. Юра Шуманский, капитан команды, подходит к Шапиро: “Михалыч, какие танцы после 1:3?” А тренер: “Ты что, травишь? Месяц его разучивали! Вперед танцевать!”
Решения Шапиро, по-моему, не обсуждались?
Бесполезно. Как он сказал, так и будет. Сильный человек, конечно. Но, видишь, такова судьба.
Какие установки были у Шапиро?
Касались не столько игры и тактики, сколько психологии. На этом строилось все. Установка состояла из трех пунктов. Первый — психология. Второй — психология. И третий — тоже психология. Все идет от головы.
Кстати, где сейчас Шуманский, Булойчик?
Юра вроде работал в охране банка. Саша, по-моему, автомобилями занимается — перепродает.

Юревич сказал: “Кондрашука я хорошо знаю, а ты езжай”

Затем вы меняли команды ежегодно. “Гомель”, “Нафтан”, “Дарида”, снова “Белшина” и “Торпедо”, “Городея”, “Слуцк”, “Сморгонь”. Отчего так?
Что касается “Гомеля”, то там все было еще более-менее нормально. Но я не на той позиции оказался. Чистого крайнего полузащитника не играл никогда. Мы до этого действовали в Жодино с одним нападающим, а я был одним из двух крайних инсайдов. При этом было два опорника, которые нас страховали: левый — левого, правый — правого. А “Гомель” играл немного по-другому. Василюк и Стрипейкис — впереди. И только один опорник. У меня на фланге была отработка — и туда, и обратно. А это моей сильной стороной никогда не было. И сил больше надо — объем работы-то больше, и навыки особые — чувствовать, подстрахуют тебя или нет.
С Юревичем в “Гомеле” так и не пересеклись?
Он пришел на следующий год. Зима, начало подготовки к сезону. Позвал ребят на собрание, к каждому зашел в комнату. А у меня был действующий контракт — еще на два года. Юревич мне: “Все нормально, поставим тебе тактику, будешь играть”. Хорошо побеседовали с ним. Проходит три дня. За это время бегали кроссы, занимались ОФП — никаких матчей. Ну, только собрались после Нового года. Утром сплю. Заходит администратор: “Зайди даже не к Юревичу — к Гольмаку, второму тренеру”. Тот мне: “Так и так, Юревич сказал, что тебе надо уезжать”. Я: “Как так? Еще же ни одного спарринга не сыграли! Три дня назад он мне говорил совсем другое”. А Гольмак: “Пойми — это не от меня зависит, Юревич так сказал”. Ну и все. Пошел я вещи собирать. И смотрю: уже Руслан Кондрашук в холле сидит, телевизор смотрит. Я так понял, что он и приехал на мое место. Юревич потом сказал: “Руслана я хорошо знаю, а ты езжай”.

А потом была очень большая волокита. Тогда в Жодино работал Кубарев. И он хотел меня забрать. Но “Гомель” просил деньги — контракт, все-таки. А “Торпедо” позволить себе этого не могло. Три месяца просидел без команды. Скомканное получилось межсезонье.
Потом ты уехал в “Нафтан”. Но первую часть чемпионата-2007 пропустил. Почему?
Шесть стартовых матчей. Буквально перед чемпионатом был спарринг — потянул приводящую мышцу. Полтора месяца еще залечивал травму. Потом опять набирал форму. Короче, сумбур, скомканность. Не было полноценной подготовки. А “Гомелю” с моей арендой и деваться-то было некуда. Не держать же меня год просто так. “Нафтан” выплатил за аренду чисто символическую сумму — что-то около пяти тысяч долларов. Однако в Новополоцке у меня тоже не задалось. Акшаев ушел после пяти туров. Команду Ковалевич возглавил. Я начал набирать форму, выходить на поле. Все нормально было. Играл стабильно. А летом пришел Дима Комаровский — из московского “Торпедо” вернулся. Ну и автоматически играть стал он, а я присел на лавочку. Тем более что еще и арендованный игрок.

Если игрока “Дариды” замечали, Делендик его продавал моментально

Как занесло в “Дариду”?
Команду Вадим Бразовский тренировал. Мы же земляки. Еще и поиграть вместе успели — в первой лиге в конце 90-х. Команда как работала? Если хорошего игрока “Дариды” кто-нибудь заметил, Делендик его продавал моментально. Много человек ушло после первого круга: и вратари, и защитники, и нападающие. Астапенко — в “Неман”, Володенков с Яцкевичем — в “Нафтан”, Шепетовский — в “Кривбасс”. Если Делендику хоть какие-то деньги предлагали за футболиста — даже не обсуждалось, нужен он Бразовскому или нет. Тренера просто не спрашивали. Вообще, надо сказать, все шло к тому, что клуба после сезона уже не будет. Это все знали и понимали. Но, надо отдать должное Делендику, с финансами вопросов не было никаких. 7 числа — зарплата. Еще и 20-го — аванс! Я такого в футболе не видел. Он как на заводе выплачивал деньги рабочим, так и нам.
Помните, как после домашнего поражения от БАТЭ летом 2008-го были уволен сразу три тренера “Дариды” — Шалай, Шимкевич и Разин?
Играли в самое пекло, днем. А тренеры? Делендик решил, что хватит и одного Бразовского. Вот футболисты — они нужны: кому-то же на поле выходить надо. Хотя опять-таки, если денежки предлагали, то говорил: “Этого продаем, а на его место возьмем парня из дубля. И зарплата у него поменьше. Все нормально”.

Памятен ваш матч с “Неманом” — и судейство Майорова. После этого команда решила бойкотировать поединок с “Гранитом”. Делендик потом говорил, что это — идея футболистов. Но кажется, все-таки его?
Скажу так. Финансовые проблемы много где встречаются. Игроки могут задержать матч. Но любой футболист будет играть — есть деньги или нет. Понимаешь, ему так все равно лучше. Зачем бойкотировать матчи? Да, были обижены на то судейство. Но мы бы играли с “Гранитом”. И вот собрание. Делендик: “Хочу предложить вам такой вариант. Поддерживаете меня или нет?” То есть это было сказано в такой манере, что выглядело предложением, от которого нельзя отказаться. Интересное было продолжение у той истории. Нас потом вызывали на КДК. И техническое поражение присудили — 0:3. Но за тот несостоявшийся матч с “Гранитом” получили от Делендика премиальные! Клуб — его, завод — его, деньги — его. Вот и захотел премировать ребят. Суммы были небольшие. Долларов по 300. Всюду было уже по 500-600. Но сам факт!
Делендик какое впечатление произвел?
Часто на тренировки приезжал. И говор у него такой особенный, интересный. Мы ему как-то: “Викторович, формы нет, экипировки”. Он: “Вам нада эпикироўка? Будзе вам эпикироўка, хлопцы, будзе!”

С Четвериком поднимались в шесть утра — уже “Торпедо” с нас смеялось

Потом в твоей карьере снова была “Белшина”.
“Дарида” распадалась. Последний матч играли с “Шахтером”. И как раз приезжал на игру Варакса — предыдущий директор “Белшины”, с Эдиком Градобоевым. Он мне еще до этого звонил: “Если не против, давай к нам”. Но вот что случилось. Играем с “Шахтером” — и я ломаю ногу, да еще и на 90-й минуте!
Повезло…
Не то слово! А травма такая, что надо не просто гипс класть, а операцию делать. Потому как перелом лодыжки не горизонтальный, а вертикальный. Иначе кости просто не срастутся. Гипсом их не сожмешь — надо брать на винт, скручивать. Сделал операцию — наверное, через день. Потому что назавтра проснулся — нога опухла так, что не мог на нее стать. Сделал снимок, лег в больницу, сделали операцию. И тут звонит Градобоев: “Ну что, как нога?” Думаю, что ему сказать. Перелом? Тем более не знаю, как восстановление пройдет. Отвечаю: “Нормально, растяжение связок. Лангету наложили”. Он мне: “Так приезжай давай, контракт подписывать”. А сам думаю: “Какой контракт? Подожди, Эдик, все подпишем”. Через полтора месяца гипс сняли. Ходить больно было. Но приехал, прихрамывая. Говорю: “Все нормально”. Подписали контракт. Потом нога разрабатывалась нормально. Команду еще не собрали даже. А уже читаю в “Прессболе”, что команду Седнев возглавил. Думаю, интересно. Эдик в Бобруйск звал — как сейчас с Седневым будет?
Седнев-игрок и Седнев-тренер — разные люди?
Конечно. Когда играешь вместе, можно и пива попить после игры. Да и разговоры совершенно другие. А когда партнер становится тренером, ты должен соблюдать субординацию, как ни крути.
Уже тогда было видно, что из него выйдет неплохой тактик?
Да это было видно, еще когда он играл.
Если кто и должен был тренироваться с шинами, то однозначно — “Белшина”.
При мне такого не было ни разу. Ни шин, ни других утяжелителей, ни парашютов в карьере не было вообще. Хотя тренировки порой трудные были. До Акшаева, перед чемпионским годом, взяли в “Белшину” Четверика из России. Я молодой — ладно. А ребята постарше к его методам не привыкшие были. “Белшина” обычно такую “Барселону” проповедовала — пасик, пасик, пасик. Куда там! На сборы в Стайки заезжаем. А наши до этого смеялись с ребят из “Торпедо”-МАЗа, которых Юревич поднимал в семь утра. Они еще перед завтраком выходили на кроссик — пробежаться. Наши только на завтрак сонные встают, а эти уже с тренировки идут.

И тут р-раз — с Четвериком в шесть утра подъем. Как так? Он: “Продышаться надо, пробежаться”. Так уже мы шли с тренировки, а “Торпедо”-МАЗ только на тренировку. И уже они с нас смеялись. Вот там были тренировки — мама дорогая! И очень нудные — по два с половиной часа. Но долго Четверик в Бобруйске не задержался. Ребята постарше быстро поняли, что это — не “их” тренер. Тренерскую судьбу тогда решали, по-моему, они — костяк игроков. Ходили шутки, будто в “Белшине” на каждого тренера уже лежит готовое письмо — мол, тренер нас не устраивает. И только остается к нему подписи ведущих игроков поставить.

Гуренко сказал: “Я же тебе говорил на тринадцати шипах играть!”

Затем последовал третий приход в жодинское “Торпедо”. Как-то после серии поражений все игроки постриглись налысо. Вы тоже?
Саня Лисовский предложил: “Надо что-то менять”. А ему-то что? Он всю жизнь лысый — ему-то терять было нечего. А постриглись все. Даже Верон Огар, у которого дреды были. Но особо та акция, насколько помню, нам не помогла.
Первый матч “Торпедо” под началом Сергея Гуренко помните? Домашнее поражение 31 июля от витебского “Локомотива” — 0:4? Сильно они с Лавриком, тогда еще игроком, злились?
Как раз нет. Гуренко сам сказал: “Я сам немного не прав. Хотел сразу же, с первого матча, внести свои задумки, сильно все изменить”. У него же тренировки на резкости. Все быстро — рывки, рывки, рывки. Самое интересное, что все их и он вместе с нами делал. Так что в плане “физухи”, наверное, дал бы фору любому действующему футболисту.

Заканчивало тот чемпионат “Торпедо” уже без вас, так ведь?
Тоже история. Между кругами в паузе Гуренко отправил из команды много игроков. Но я при нем играл — и играл в стартовом составе. Но был у нас один матч — с МТЗ-РИПО. А Витальич всегда был приверженцем играть на шести шипах. Мне так, наоборот, не нравится. Вот на тринадцати — это мое. Надеваю перед матчем такие бутсы. А прошел небольшой дождь. Гуренко все ходит-ходит. Ребята по плитке шипами стучат. Я иду тихо. Он мне: “Ты что, на тринадцати?” Я ему: “Ну да”. Тренер: “Слушай, дождь прошел, я всегда в таких случаях играл на шести”. Отвечаю: “Витальич, вы защитника играли, а я атакующего играю”.

Ну не нравится мне на шести шипах! Только если настоящий ливень прошел, могу изредка другие надеть. И многих знаю, которым такие тоже не нравятся. И вот матч с МТЗ. Отдают мне передачу. Собираюсь под нее рывок сделать, но поскальзываюсь и падаю. А передача неплохая была. Гуренко в перерыве меня меняет. На разборе игры это — акцентированный момент: “Я же говорил!” И без объяснения причин последние четыре тура играю за дубль.

На следующий год он остался тренировать. А меня уже и колено начинало тогда беспокоить. С каждым годом было все хуже и хуже. Да еще и после этих крестообразных связок… Промучился два последних года — “Городея”, “Слуцк” и “Сморгонь”. “Городея” — это вообще нонсенс. Своеобразный клуб. Хотя директор завода Криштапович очень команду любит. Никаких проблем в плане финансов там не было. Но я понял, что пора заканчивать.
Что лучшие футбольные годы позади?
Да. Просидел без команды два месяца перед сезоном-2012. Звонит Мишка Маковский.
Перебью: были знакомы со времен “Дариды”?
Еще раньше. Мне крестообразные делали, когда в Жодино второй раз играл. А мой лучший друг — Саня Греньков — играл с Маковскими в “Динамо” при Байдачном. Вот они ко мне приезжали в больницу. Уже тогда познакомились, ну и потом пересекались.

Такая проблема, как у Гренькова, встречается у спортсменов часто

Итак, звонит Мишка Маковский.
Говорит: “Деня, поехали в Сморгонь. Да, бабки небольшие. Но принял команду Батюто — нормальный вроде мужик. Позвони, поговори — рад будет тебя видеть”. Так и сделал. Начали тренироваться. А нагрузки у Батюто оказались серьезные. Он Мишке даже говорил: “Будешь на поле минут на 20-30 выходить, для опыта”. А потом Маковский все матчи играл. Так что нормально перед сезоном поработали — и нормально себя чувствовали на поле. Здорово игралось. Но потом с тем же коленом, на котором уже три операции было, случился эпизод. Поехал на консультацию — все хрустит, трещит. Сказали: “Надо почистить”. Но мешало мне это конкретно. Лег на операцию. А после нее — куда уже. Было 34 года. Опять восстановление, опять больное колено… Все. Хорош.

Но хочу отдать должное “Сморгони”. Второй круг я, считай, не играл. Но зарплату выплачивали, пусть и небольшие деньги. Поговорили с директором клуба Юргелем. Тоже своеобразный мужик. Фанат футбола. Нет у него, конечно, больших возможностей насчет денег. Многое на запущенном уровне — и проживание, и все остальное. Были бы база, финансы — короче, условия для работы, было бы нормально в Сморгони с футболом.
Вы же и с Кротом поработали в “Слуцке”?
Да. Нормальный мужик. Не только с судьями ругался — со всеми! Импульсивный, заводной. Всегда ругался и всегда кричал — всю игру. Но это нормальные рабочие моменты. Он же играл с нами всегда на тренировках. С точки зрения игрового процесса в “Слуцке” был средненький уровень. Нагрузочки — так себе. Играли за счет подбора игроков.
Кстати, как там Греньков? Вроде зимой подписал контракт со “Смолевичами”, но… Говорят, проблемы с сердцем?
Такая проблема, как у него, не через одного, конечно, но встречается у спортсменов часто. Ездил Саня на консультацию, делал УЗИ. С этой проблемой играть можно, но… Он же перед сезоном заключил с “Шахтером” новый контракт. Однако когда прошли медосмотр, доктор, видно, не захотел брать на себя такую ответственность. Ну и не допустил к чемпионату. Поговорили они с Боровским — уехал Гриня из Солигорска. А “Смолевичи”? Там тоже вроде сделал УЗИ. И доктор в “Смолевичах” тоже говорит: “Саня, я не готов такую ответственность на себя взять”. А заключение он давать все равно обязан. Так и получилось, что Греньков закончил.
Сейчас на области играете?
Да. Команда называется “Жодино-2007”. Артур Саакян — играл такой в “Минске” и у Якова Михалыча. Все жодинские ребята. Тот же Валера Тихоненко.
Таран?
Нет. Где-то пропал с радаров. Тоже, видно, Зеленый змий подкрался к нему.