Мобильные приложения для ставок на футбол
25 июля, 2017 - 09:29

Федор Черенков: почему поет кузнец

Сегодня Федору Черенкову исполнилось бы 58 лет.

Любимец миллионов ушел из жизни в октябре 2014-го в возрасте 55 лет…

В декабре 2007-го легендарный игрок стал гостем редакции «СЭ» и дал интервью Юрию ГОЛЫШАКУ, Александру КРУЖКОВУ и Алексею МАТВЕЕВУ. Приводим тот разговор полностью.

***

О таких говорят — «божий человек».

У Федора очень светлый взгляд. Долгий. Ты в какой-то момент теряешься — и отводишь глаза, не выдерживая.

Он говорит тихо и как-то отстраненно. А смеется — заразительно.

Ездит Черенков, народный футболист, на метро с неприметным рюкзачком за спиной, сливаясь с толпой. В рюкзачке книжки о себе самом — подарок для корреспондентов «СЭ». Без подарка от Федора никто не уходит. Один из нас давным-давно разговаривал с Черенковым после выездного матча с «Фейеноордом». Федор, уставший после перелета безмерно, на вопросы ответил. А потом достал из кармана крохотный голландский значок: «Держи…».

…Он поражал нас три часа разговора в редакции «СЭ» — точно так же, как поражал когда-то на поле.

Только раз кто-то из нас выдавил — «Федор Федорович». Наверняка проговорив внутренне по-другому: «Федя».

Федя, человек из 80-х, остался Федей и двадцать пять лет спустя. Великое счастье — и ему, и нам всем.

БЕЗ МАШИНЫ ПРОЩЕ ЖИТЬ.

— Из чего состоит ваша сегодняшняя жизнь?

— Как и прежде, связана с футболом. Играю за спартаковских ветеранов. За сезон они проводят матчей шестьдесят, я — примерно половину.

— Говорят, вас с Юрием Гавриловым не так давно пригласили консультантами в школу «Спартака»?

— В этом решении, наверное, было больше заботы обо мне — чтобы после перегрузок, которые выпали на меня в годы игровой карьеры, мог участвовать в работе родного клуба.

— К нам в редакцию добирались на метро. Хоть одна живая душа узнала?

— Узнают. Просто иногда люди подходят, иногда — нет. Вот сейчас с Витей Букиевским (защитник «Спартака» 70-х. — Прим. «СЭ») дорогой повстречались. Улыбнулись друг другу. Однажды ехал по Сокольнической линии и столкнулся со спартаковским болельщиком из другого города. Он торопился по делам, но прокатился со мной до «Комсомольской». Вспомнили «Спартак» 80-х. А когда два года назад я свои «жигули» продавал, меня никто не узнавал.

— Без машины жить проще?

— Конечно! Здоровья больше. Соблазн купить машину возникает, особенно когда возвращаешься уставшим за день домой, но я гоню эту мысль. Еду в трамвае — смотрю, как люди одеты. Слушаю, о чем говорят. Чувствуешь жизнь, которая течет вокруг. Мне это необходимо.

— У вас же когда-то «волгу» украли?

— Да я уж и не помню…

— Ваш месячный заработок — тринадцать тысяч рублей. Хватает?

— Вполне. Скоро еще повысят, тысяч пятнадцать-шестнадцать буду получать. Деньги не главное. Нужно стремиться к внутренней гармонии, быть в ладу с самим с собой. С детства врезалась в память старая притча. Сидит богач на мешках с деньгами. Думает: «Куда этот рубль деть? Куда тот?» Слышит — кузнец молотком стучит и песни распевает. Удивился: «Я, такой богатый, молчу. А этот нищий кузнец поет и поет. Дам ему денег». Дал. Кузнец приуныл. Задумался, на что их можно потратить. Перестал петь.

— Мобильный у вас есть?

— Да. Овладеть его премудростями было непросто. Записная книжка в телефоне — удобная штука.

— Компьютером пользуетесь?

— От этого совершенно далек. Брат один раз показал интернет. Первое, что там увидел: «Федор Черенков хотел покончить жизнь самоубийством».

— Хорошего там о вас, поверьте, гораздо больше.

— Правда? Ну спасибо…

Я — СЛАБОХАРАКТЕРНЫЙ.

— Какой день в вашей жизни могли бы назвать самым счастливым?

— Рождение дочки и внучки. Когда родилась дочь, у «Спартака» был матч на выезде. В роддом примчался на следующий день, и жена посмотрела на меня настороженно. Знала, что хотел мальчика. Но и девочке очень обрадовался. Жаль, забрать жену с дочкой из роддома не смог — снова начались сборы.

— Крестили дочку?

— Да. И тоже без меня. А вот внучку, которой уже семь лет, крестили вместе.

— Вы-то крещеный?

— Да, но долго об этом не знал. Мне уже 20 стукнуло, когда мама показала, где хранится мой крестик.

— Чем дочка занимается?

— Экономист. Работает и учится на вечернем. Часто приезжает ко мне с внучкой. Удивительная девчушка растет. Ребенку всегда ведь хочется пошалить, повозиться, покричать. А она настолько сообразительная — смотрит на меня и не задает лишних вопросов. Словно оберегает. Бывает, играем, я устаю, а внучка не обижается. Сразу идет к маме: «Сейчас дедушка немножко отдохнет, и мы пойдем с ним гулять».

— Слово «дедушка» в 48 лет вас не пугает?

— Нет. Она меня в основном «деда» зовет.

— Верите, что вам скоро «полтинник»?

— Не думаю об этом. В сложных жизненных ситуациях мне кажется, что я старик. А когда все в порядке — чувствую себя 18-летним мальчишкой.

— Владимир Федотов весной в интервью обронил: «Черенков уехал куда-то в Новгородскую область, отдал свою машину и живет при церкви». Не самый простой был период?

— Это личное. Дело вовсе не в машине. Я был в месте, где живут и трудятся монахи. И верующие люди, которые приходят им помогать, чувствуя потребность в обращении к Богу.

— Вам лучше стало после этого?

— С того момента я не попадаю в больницу.

— Был какой-то случай, заставивший всерьез уверовать?

— Повлияла моя болезнь, полученная в результате перегрузок. Прежде не мог в церкви долго находиться. На меня что-то давило и будто выталкивало наружу. Но все изменилось, когда зашел в храм, который располагался на территории больницы. Понял, что должен позаботиться о своей душе, прийти к Богу — и почувствовал там себя легко и умиротворенно. Меня туда тянет, чему очень рад. Если не буду забывать, что все ниспослано Богом, что должен воспитывать в себе терпение и помогать другим так, как помогали мне, что надо ходить в церковь и молиться, — есть надежда, что болезнь отступит. И все у меня будет хорошо.

— Пост соблюдаете?

— Не могу. Слабохарактерный я человек. Каюсь, страдаю чревоугодием, хотя пытаюсь бороться с собой. В еде стал сдержаннее, но этого мало. Правда, уже не курю, об алкоголе вообще года три назад позабыл. Теперь мне это не нужно.

ВМЕСТО МАТЧА С КИЕВОМ — НА ЭКЗАМЕН.

— Кто из друзей звонит чаще всего?

— Стараюсь звонить я. Например, Сергею Родионову. Но не слишком часто. Сергей — занятой человек, постоянно на сборах, и, зная всю напряженность работы профессионального клуба, отдаю себе отчет: лишние звонки не только отвлекают, но и не приветствуются руководством. Созваниваюсь еще с Морозовым, Поздняковым, Гавриловым. Мы со всеми встречаемся на матчах ветеранов, там обычно и общаемся.

— А с однокурсниками по Горному институту сохранили связь?

— Да. Я учился на дневном отделении — единственная поблажка заключалась в свободном посещении. Все экзамены сдавал в срок, завалил лишь «Статистические машины».

— Как же преподаватель осмелился влепить «неуд» такому популярному студенту?

— Мне это пошло на пользу. В школе у меня была классный руководитель — Вера Андреевна Старченко. На редкость принципиальная женщина. Свой предмет — математику — знала «от» и «до». И от нас требовала того же. Вера Андреевна всегда держала класс в строгости — за малейшую ошибку сразу ставила «тройку» или «четверку». Я тогда ужасно расстраивался. Зато математику вызубрил так, что во время контрольной работы успевал и саму контрольную написать, и в оставшиеся минут пятнадцать сделать домашнее задание по русскому языку. А в школьном аттестате по алгебре у меня значилась «пятерка».

Так же и в Горном. Преподаватель по «Статистическим машинам» тоже была очень принципиальная и заслуженно поставила мне «неуд». Когда друзья попытались за меня вступиться, ответила: «А я футболом не увлекаюсь». Стал готовиться к пересдаче. Брал у однокурсников конспекты, приезжал в общежитие после игр и учил, учил, учил. Пересдал в итоге на «четверку», которая по этому предмету была равносильна «пятерке».

— Это легенда, что Бесков отпустил вас на экзамен с матча против киевского «Динамо»?

— Все так и было! Экзамен назначили прямо в день игры, и Бесков сказал: «Раз так — езжай». В те годы с этим было жестко — по звонку ничего не сделаешь. Сдал экзамен, еду к ребятам в общежитие. Такси на радостях поймал — так-то на троллейбусе добирался. Попросил водителя включить радио, и слышу, что мы победили 2:1. Можно было праздновать сразу два события!

— Тема диплома?

— «Смоло-инъекционное упрочнение горных пород». Писал его и на базе, и дома, и в общежитии.

— Что-нибудь из этого в жизни пригодилось?

— Встречи с людьми, которые живут трудовой жизнью — куда более суровой, чем наша, футбольная, — обогащают. На практике в Приэльбрусье общался с горными проходчиками и инженерами. У этих людей перенял уверенность в себе, крепость духа. Что помогало мне в самые тяжелые моменты. Помогает и сейчас. Буду откровенен: чувствую себя лучше, чем в 94-м. Когда заканчивал карьеру.

ФУТБОЛКИ РАЗДАРИЛ ДРУЗЬЯМ.

— Самый памятный день в футболе?

— 23 октября 1989 года. Валера Шмаров забивает золотой гол в ворота киевского «Динамо».

— В какой точке поля в тот миг находились вы?

— Справа в штрафной. Ближе к тому углу, куда залетел мяч.

— Станислав Черчесов рассказывал, что еще во время полета мяча понял — будет гол. А вы?

— Был уже конец матча, и на меня в ту минуту накатила нечеловеческая усталость. В голове произошло… Затмение, что ли. Оперся руками о колени — и отключился на секунду. Потом поднимаю голову, вижу, как Валера подходит к мячу. А когда тот влетел в «девятку», испытал столько всего разом! И громадное счастье, и опустошение!

— Но у «Динамо» оставались минуты отыграться.

— Да, но я почему-то не сомневался: мы — чемпионы! Киевляне недовольно косились на арбитра, и в их глазах не видел желания продолжать матч. Психологически сломались. Разыгрывая мяч с центра, со всей силы запустили его вперед — и отправились в раздевалку.

— Этот эпизод вам дороже, чем матч с «Астон Виллой», где вы забили решающий гол на последних минутах?

— Да. В Бирмингеме были другие чувства. «Спартак» проигрывал 0:1, но вырвал победу. После второго гола у меня нашлись силы побежать вдоль бровки к трибуне. За мной рванули ребята. Обнимались всей командой.

— А фанаты «Астон Виллы» провожали вас аплодисментами?

— Только некоторые. Большая часть из них была в шоке. Примерно как наши после матча с Украиной в 99-м. Вот когда «Спартак» в Лондоне разгромил «Арсенал» — 5:2, весь стадион встал и аплодировал. Мы победили родоначальников футбола, и публика нас оценила.

— Футболки игровых времен сохранили?

— Нет. Все друзьям раздарил. Сначала хотел детям оставить, но дочке они были не очень нужны. А мне-то зачем? Друзья же всегда приходят и помогают. Нет, дело даже не в том, что помогают, просто мы дружим. Они всегда переживали за меня, и, если кого-то моя футболка обрадует, мне будет приятно. Остались лишь две майки. Одна, в которой играл за сборную Союза, лежит у брата, а другую, спартаковскую, подарил сыну второй жены Денису.

— А где ваши чемпионские медали?

— У дочери. Говорю: «Настенька, у меня случаются проблемы со здоровьем, пусть все хранится у тебя». Передал по наследству.

— Сейчас в ветеранской команде ваша майка того же размера, что и в годы футбольной карьеры?

— Пошире. Я на десять килограммов поправился. Раньше игровой вес был 72 кг, теперь — под 80.

КАПИТАН НЕМО.

— Бесков в «Спартаке» все прощал двум игрокам — вам и Дасаеву. Но хоть раз он с вами жестко поговорил?

— Было. В 88-м. В чемпионате я забил всего три гола. А в «Спартаке» был негласный принцип: атакующие полузащитники должны забивать не меньше десяти мячей за сезон. Константин Иванович вызвал. Сказал сухо: «Посмотри на свои показатели». Каждый игрок у нас вел журнал, где отмечались технико-тактические действия. Узнавали их у Федора Сергеевича Новикова. У меня в тот год процент брака порой зашкаливал за 30, а требовалось — 20 — 25. Бесков и на это обратил внимание. Разговор пошел на пользу. Следующий сезон и у меня, и у «Спартака» получился удачнее.

— Обиделись на Бескова?

— Что вы! Как я мог обидеться на Константина Ивановича?!

— Кстати, вы были в том знаменитом списке на отчисление, который Бесков составил в конце 88-го?

— Нет.

— А он давал понять, что обижен на вас, поскольку вы выступили на стороне игроков?

— Ни разу. Наши отношения не изменились. Как-то после ухода из «Спартака» Константин Иванович вместе с водителем ехал на стадион «Локомотив», а я шел туда пешочком. Бесков притормозил: «Федор, как дела? Садись, подвезу…».

— Какую фразу Бескова запомнили более всего?

— «Хозяин положения не тот, кто находится с мячом, а тот, кто себя предлагает», — любил говорить он. Если нападающий открылся и предложил себя, я обязан помочь ему удобной передачей. Не забил — значит, не он, а именно я, пасующий, должен думать, какую совершил ошибку. На этом принципе строилась игра «Спартака».

— Старостин к вам по-особенному относился?

— Мне так казалось. Николай Петрович был как капитан Немо.

— То есть?

— Его вроде не видно, но в нужный момент, самый тяжелый — раз, и появлялся. Помогал. Часто повторял: «Выигрывает не тот, кто больше умеет, а тот, кто больше хочет…».

— Последний разговор с ним помните?

— Это была очень грустная встреча. Старостин еще работал, и хотел мне помочь с каким-то вопросом. Сидел я у него в кабинете, вокруг не прекращалось движение, полно людей — и вдруг Николай Петрович посмотрел на меня настолько грустно, что я многое понял. Думаю: «Наверное, зря спрашиваю? Не стоит этим заниматься, потому что Старостин ничего уже не может сделать». Я замялся, стушевался: «Пойду я, Николай Петрович». — «Да, Федор, иди…».

Потом видел издали, как водитель везет Старостина на красных «жигулях» с работы. Больше не встречались. На похороны его ходил. Об этом человеке самые теплые воспоминания. Что бы сейчас ни сказал о Старостине — все будет мало.

— Считается, Лобановский вас недооценивал. Согласны?

— Лобановский выбирал тех людей, которые подходили под его видение игры. Я его понимал.

— Бывали у вас разговоры с глазу на глаз?

— Один раз. Да и тот — исключительно по игре. В Новогорске вызвал перед матчем с Португалией. Спросил: «Знаешь, на какой позиции будешь играть?». Я догадывался. «Крайнего хава», — отвечаю. «А ты знаешь, кто против тебя выйдет на фланге?» — «Думаю, Шалана». Все. В том матче мы выиграли у португальцев 5:0.

— Когда люди называют Черенкова великим футболистом, что чувствуете?

— Про «великого» не думаю. Футболистом был — это да. Не люблю возвышенные тона, к сердцу их не допускаю.

ПАРИЖ — КАК ТЕМНОЕ ПЯТНО.

— Однажды Черчесов увидел игрока спартаковского дубля в футболке киевского «Динамо». И немедленно начал проводить жесткую воспитательную работу. Будь вы тренером «Спартака» — что сказали бы?

— Я не стал бы тренером…

— Дома много записей матчей с вашим участием?

— Вообще нет. Осталась кассета с прощального матча, но и ее только раз посмотрел. Не хочется зацикливаться на прошлом. Чем чаще обращаешься к повторам на пленке, тем выше опасность уйти в них с головой.

— Во Франции с той поры, как покинули «Ред Стар», были?

— Нет. За границу, к слову, никогда не ездил отдыхать. И не тянет. Разве что с ветеранами на матчи выбирался. А четыре месяца в Париже вспоминать трудно, сплошное темное пятно. Уставал на тренировках так, что не мог выучить элементарные слова на французском. Приходил в гостиницу, открывал учебник, читал-читал — и отключался. Перегрузки были колоссальные. Поэтому сезон 92-го пропустил целиком. Восстанавливал здоровье.

— То, что болезнь обострилась сразу после переезда в чужую страну — совпадение?

— Конечно. Это могло произойти где угодно.

— «Я очень доверчив», — признались вы когда-то. Доверчивость жизнь усложняет?

— Я уже давно не такой доверчивый. В том числе к вашей пишущей братии, уж простите. Газет почти не читаю. Мне, например, не нравится, когда игроков обвиняют, что они много зарабатывают. Неужели люди, которым отпущено всего десять — пятнадцать лет профессиональной карьеры, виноваты, что во всем мире футболисты получают больше, чем остальные?

Или вот сейчас твердят: сборная сыграла так, что за нее стыдно. Да, матчи с Израилем и Андоррой она провела не блестяще. Но не стыдно за нее, не стыдно! И за 1:0 над Андоррой — тоже не стыдно! Сегодня даже Вьетнам в русский хоккей играет. А мы и Исландии уступали, и с Кипром делили очки. Почему же надо ругать ребят, которые в конце концов пробились на чемпионат Европы? Они — хорошие футболисты. Может, не превосходят нас по уровню игры, но и психологическое давление на них сильнее, чем на наше поколение. Они умнее и мудрее нас — я этому радуюсь.

110 РУБЛЕЙ ЗА КИНО.

— Титов обмолвился, что вы спрашивали у него телефон Аленичева. Зачем?

— Ко мне приезжал болельщик из Твери. Еще в 60-е годы он придумал новый удар, и сорок с лишним лет пытается его запатентовать. Наловчился с носка без разбега бить так, что голкипера никакая «стенка» не спасает — мяч перелетает через нее по немыслимой дуге и опускается в ворота. Мужик надеялся, что Аленичев сможет выполнить этот удар — нога-то у Димки маленькая, и он не зацепит пяткой землю.

— А вы так бить пробовали?

— Пробовал, но из десяти попыток удавалось забить от силы три-четыре раза. Бесков с уважением относился к этому человеку, пускал в Тарасовку. Смотрели пленку, на которой его ученики бьют с носка. И нас пытался натаскать.

— Значит, пробить «ножницами» через себя куда легче, чем вот так, с пыра?

— Это вы о чем?

— О ваших съемках в 12 лет в детском фильме Исаака Магитона «Ни слова о футболе». В своей книге «Кинопроба» режиссер позже вспоминал, что вы не испортили ни одного дубля и пять раз подряд забивали голы «ножницами»!

— Исаак Семенович преувеличил. На самом деле было двенадцать дублей — и удар у меня получился раз шесть. Но о неудачных попытках в книге упоминать он не стал. Сделал мне, как сказали бы сегодня, рекламу.

— Как вообще попали в кино?

— Кто-то из помощников Магитона увидел, как я играю на Ширяевке. Пригласил на съемки.

— Где они проходили?

— В Гомеле. Поселили нас, десять мальчишек из Москвы, прямо на центральном стадионе. В одном из подтрибунных помещений поставили десять кроватей, рядом комната пионервожатой. В свободное от съемок время директор арены разрешал нам играть на главном поле. Зеленом — травинка к травинке! Для нас это было счастье!

— Из тех мальчишек кто-то стал еще футболистом?

— Кажется, нет.

— На что потратили гонорар за съемки?

— 110 рублей, которые мне заплатили, отдал маме. Но с одним пожеланием — чтобы купила транзистор. И на эти деньги действительно приобрели приемник «Сокол».

СЕЙЧАС В РОССИИ — ФУТБОЛ ЭПИЗОДА.

— Смокинг, полученный как джентльмену года, сохранился?

— Висит в шкафу. Облачался в него только на саму церемонию.

— А галстук по какому поводу последний раз надевали?

— Сразу и не вспомнишь… Давно! Борька Поздняков как-то ляпнул: «Федор, не надевай больше костюм». Я задумался — почему он сказал? Не умею костюм носить? Или галстук неправильно повязал? В общем, с того дня не ношу ни то ни другое.

— Правда, что не любите праздновать день рождения, потому что он совпадает с датой смерти Высоцкого?

— Правда. Для меня 25 июля — больше день памяти великого артиста, чем повод для собственного торжества.

— С Высоцким были знакомы?

— К сожалению, нет. Из мира искусства общался лишь с Александром Фатюшиным да с Исааком Семеновичем Магитоном. Честно скажу — я не театрал. Даже кино смотрю редко.

Заметили ошибку в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите CTRL + Enter. Спасибо!

Автор: FootballTop.ru

Bookmark and Share

Понравилась статья?

Проголосуй:
0
рейтинг
+1
-1

Комментарии

Зарегистрируйтесь для участия в рейтинге пользователей.

Лента новостей

26 февраля
29 января
8 января
15 декабря
14 декабря
13 ноября
24 июля
28 июня
22 июня
17 июня
14 июня
2 февраля
10 ноября
5 ноября
27 октября
26 октября
14 сентября
18 августа
20 июля
Лучший футболист мира?