Василис Хадзипанагис: «Жалею, что уехал из СССР» премиум

Звонку «ССФ» в Салоники Василис был крайне удивлен.

ДРИБЛИНГ ЛЫЖНИКА

– «Советский спорт» – это газета, которую я читал, когда еще выступал в СССР? – с небольшим акцентом переспросил Хадзипанагис. – Я уже, честно говоря, и русский язык порядком подзабыл. Здесь у меня русскоязычный круг общения крайне ограничен. Впрочем, давайте поговорим…

– Предлагаю вернуться назад, в Советский Союз. Когда вы стали гражданином СССР?

– Мои родители – политические эмигранты. Они переехали из Салоник в Ташкент в 1949 году. Там я через пять лет и родился. В столице Узбекистана жила большая греческая диаспора. Русский язык я начал серьезно изучать только в школе – до этого говорил на греческом. Но и в школьной программе дважды в неделю у нас были уроки по греческому языку. В 16 лет, как и все, получил советский пастпорт. Я ведь без него не смог бы играть за «Пахтакор».

– Уже в 17 лет вы попали в главную команду республики. Помните, как вас называли болельщики «Пахтакора»?

– Представители греческой диаспоры называли меня Лакис – это уменьшительно-ласкательное от Василис. Узбеки именовали Ходжа – то есть уважаемый человек. Честно говоря, до сих пор вспоминаю футбольные годы, которые я провел в Ташкенте, с ностальгией. Я ведь вышел из советского футбола. «Пахтакор» был крепким середняком – дома могли потрепать нервы любому гранду.

– Помните свой дебют в высшей лиге чемпионата СССР?

– Конечно. Играли против донецкого «Шахтера» – я тогда и свой первый гол забил. Помню, как у ворошиловградской «Зари», чемпиона страны-1972, выиграли 4:2, а забитый мною мяч признали лучшим голом месяца. Потом еще в журнале «Физкультура и спорт» рядом с моим профилем поставили фото лыжника. Написали, что мой дриблинг напоминает ход лыжника. Дескать, лыжники, учитесь маневрировать у Хадзипанагиса.

– Наверное, отдельной строкой в этом списке значится победа в 1975 году над киевским «Динамо» – 5:0.

– Это был самый сенсационный результат всего сезона. Тем более что киевляне накануне Кубок обладателей кубков выиграли. А за несколько недель до нашей игры и Суперкубок, обыграв мюнхенскую «Баварию». К слову, «Пахтакор» в тот год стал единственной командой в чемпионате, которая смогла дважды обыграть киевлян – и дома, и в гостях. Я потом еще над Буряком и Трошкиным, с которыми мы вместе за олимпийскую сборную СССР играли, посмеивался по этому поводу. Впрочем, это был смех сквозь слезы – мы ведь тогда вылетели из высшей лиги.

– Кто к моменту вашего прихода в «Пахтакор» был главным авторитетом в команде?

– Берадор Абдураимов – он ведь был постарше нас. Он же 95 голов забил в высшей лиге чемпионата СССР. Но затем уже мы взяли команду под свой контроль – Миша Ан, я, Володя Федоров. Очень перспективная у нас линия нападения была. По-моему, в 1974 году я девять мячей в чемпионате забил, столько же Володя Федоров. А Миша Ан не только голы забивал, но и прекрасным распасовщиком был.

– Самыми принципиальными играми становились поединки с «Кайратом»?

– Да, это была настоящая битва. Соседняя республика. Для наших партийных лидеров было принципиально важно утереть нос соседям. Билеты на такие матчи не достать. Всегда был аншлаг – 40 тысяч зрителей. Да и на другие домашние поединки, когда «Пахтакор» играл в высшей лиге, меньше 35 тысяч не приходило.

– В Советскую Армию вас призвать не успели?

– Нет. Хотя, когда я в олимпийскую сборную привлекался, московские клубы меня начали активно обрабатывать на предмет моего переезда в столицу СССР. Звали и «Спартак», и «Динамо», и «Торпедо». Но я предпочел уехать в Грецию.

МИЛЛИОН ОТ «КОСМОСА»

– Не жалели, что из-за отъезда в Грецию вам пришлось пропустить Олимпиаду в Монреале?

– Не поверите, но я до сих пор жалею, что уехал из СССР. В футбольном плане я многое потерял. Однако прошлого не вернешь. Когда уезжал, я ведь не знал, какой был уровень греческого футбола. В СССР сыграл четыре матча за олимпийскую команду в отборочном турнире к Играм в Монреале-1976, и во всех мы выиграли. В первой игре с Югославией в Москве я забил гол.

Мы досрочно завоевали право участвовать в Монреале. А потом я уехал в Грецию…

– А почему вы поехали в провинциальный «Ираклис», а не в столичные «Олимпиакос», «Панатинаикос» или АЕК?

– «Олимпиакос» очень хотел заключить со мной контракт. Но они пошли по неправильному пути. Клуб сделал официальный запрос в Москву – чтобы я переехал в Афины. Дескать, Хадзипанагис, грек по национальности, пусть выступает за наш клуб. Но тогда такие варианты не проходили. В Грецию я переезжал не как футболист, а как представитель возвращающейся на родину семьи эмигрантов. Мои родные – бабушка, братья и сестры мамы – жили в Салониках. Поэтому и переезжал я в Салоники. Ну а местный «Ираклис» подсуетился.

– Сразу дали квартиру и машину?

– Да, это тогда уже считалось своеобразным джентльменским набором. Но в 70-х в Греции в футбольном плане царили жесткие порядки. Игроки получали небольшие зарплаты. Заработать можно было только на подъемных, подписывая контракт. Однако здесь и был зарыт подвох. Заключив контракт с клубом, футболист сразу же связывал себя по рукам и ногам. Потому что клуб владел правами на игрока в течение 10 лет. Это ведь основная часть карьеры! Я тоже угодил в этот капкан. Подписал двухлетний контракт. Не обратил внимания на пункт, что у клуба есть право в одностороннем порядке пролонгировать соглашение со мной в течение 10 лет.

– Слышал, что вы даже судились с «Ираклисом».

– И в 1977 году выиграл суд. Стал Босманом греческого розлива. Добился того, что гражданский суд ограничил максимальное действие контрактов пятилетним сроком. В 80-х уже в Греции никто не подписывал 10-летних контрактов. Когда судился, пожалел, что отказался от советского гражданства. Мне ведь только в 1980 году паспорт Греции выдали. Пять лет ждал. До этого имел только вид на жительство. Можно было это время с советским гражданством жить. Может, Союз бы помог мне в суде свои права отстоять. А так разорвать контракт с «Ираклисом» не получилось. Клуб подал апелляцию, которую затем выиграл.

– Почему «Ираклис» не продал вас в один из клубов Западной Европы? Не было предложений?

– Предложения как раз были – от «Штутгарта» и «Ромы». Американский «Космос» в 1976 году вообще предлагал мне миллион долларов за подпись под контрактом. Но я тогда уже себе не принадлежал. И «Арсенал» не хотел отпускать меня из Лондона, когда я там два месяца восстанавливался после травмы мениска. Поправившись, я провел в составе канониров несколько тренировок. Подошел им. Но руководство «Ираклиса» даже слышать не хотело о моей продаже – фактически ведь на мне одном держалось финансовое благополучие греческого клуба.

– Вы имеете в виду продажу билетов на матчи?

– Конечно. Посещаемость «Ираклиса» до и после моего появления в Салониках – это разные вещи. До меня домашние матчи посещали 2-3 тысячи болельщиков. После моего прихода стали продавать по 15 тысяч билетов. Я был любимцем публики. Ходили главным образом на меня.

– Конечно, зачем продавать курицу, которая несет золотые яйца – так рассуждали в «Ираклисе»?

– Именно так. Да и фанаты клуба этого шага не поняли бы. Они, как только поднимался разговор о моем отъезде в Западную Европу, говорили, что если Хадзипанагис уедет, они отрежут президенту голову и разнесут в клочья весь клуб. «Ираклис» ведь с моим приходом сделал качественный скачок в результатах. Уже в моем дебютном сезоне мы выиграли Кубок Греции. В финале одолели «Олимпиакос» – этот матч потом в Америке и Австралии в кинотеатрах для греческой диаспоры показывали. У нас ведь, как у армян – 11 миллионов греков живет в Греции, а 15 – расселились по всему миру.

– Но чемпионом Греции вам так и не довелось стать.

– Для «Ираклиса» это было просто нереально. Зато мы дважды подряд – в 1983 и 1984 годах – брали бронзовые медали. А ведь потеснить с пьедестала трех китов греческого футбола – «Олимпиакос», «Панатинаикос» и АЕК – было крайне непростой задачей. Я и в нападении играл, и в полузащите – нужно было, чтобы пасы вперед проходили. Ребята в команде подтянулись – при мне троих игроков «Ираклиса» в сборную Греции пригласили.

– Не могу понять, почему греческая федерация футбола вас не пыталась отстоять в международных органах, чтоб вам разрешили играть за сборную...

– Для меня это тоже вопрос. Впрочем, там неудачное совпадение для меня получилось. Я ведь выступал в неофициальных матчах за национальную сборную СССР. Бесков мне говорил, что имею все возможности закрепиться в команде. Я ездил на два турнира. Один из них в Польше проводился – по-моему, в честь 30-летия освобождения от немецких захватчиков. Там играли только представители соцлагеря – хозяева, Румыния, Болгария, СССР. Прошло несколько месяцев, и меня в составе сборной Греции выпускают на товарищескую игру против… Польши. Поляки меня сразу узнали. Был небольшой скандальчик. В итоге ФИФА и запретил играть за сборную Греции.

– Но вы все-таки сыграли за эллинов еще одну игру – причем в 45 лет. Кто был инициатором вашего приглашения на товарищеский поединок против сборной Ганы в 1999 году?

– Федерация футбола Греции решила провести игру в мою честь. Это была своего рода сатисфакция за то, что я не мог выступать за национальную команду в свои лучшие годы. Хотели, чтобы я еще раз надел футболку сборной Греции. Причем первоначально планировали, что соперником станет сборная России. Но что-то там не срослось. В итоге играли против Ганы. Меня выпустили на 25 минут. Я добросовестно готовился к этой игре. И каши не испортил – отдал голевой пас. Игра 1:1 закончилась.

– В вашей богатой биографии была и игра за сборную мира в 1984 году. Удивились, когда вас пригласили на этот матч?

– Был рад приглашению. Матч состоялся в США. Сборной мира противостоял нью-йоркский «Космос». Со мной в команде играли Франц Беккенбауэр, Марио Кемпес, Кевин Киган, Питер Шилтон. Я с Паоло Футре вышел на последние 35 минут игры. Дело было в том, что в Америке живет большая греческая диаспора. И когда речь зашла о том, кого из футболистов приглашать из Греции, представители диаспоры сказали, что хотят только Хадзипанагиса. Дескать, если Вася приедет, обещаем, что билеты на матч купят 20 тысяч греков. Так и произошло. Помню, комментатор объявлял, что Хадзипанагис – грек, родившийся в Советском Союзе и выступавший за ташкентский «Пахтакор».

– Вы остались довольны гонораром за игру в составе сборной мира?

– Заплатили 3 тысячи долларов. Нормально. Это ведь был выставочный матч, выручка от него шла на какую-то благотворительную программу. А вот, когда 20 тысяч этнических греков встают и скандируют твое имя – это непередаваемо.

18 ЛЕТ УЧЕБЫ В ИНСТИТУТЕ

– Свою карьеру вы закончили в 37 лет – в 1991 году. «Ираклис» организовал вам торжественные проводы. После всего этого обида на клуб, который так и не отпустил вас в топ-команду, осталась?

– Что толку обижаться? Меня любят по всей Греции. Сейчас основал клубную академию, которая работает под эгидой «Ираклиса». Это наш совместный проект. В академии тренируются ребята с 6 до 14 лет. 

А вот проводы действительно пышные были. «Ираклис» играл против команды, в которую вошли игроки сборной Греции и лучшие легионеры греческого чемпионата. Против меня должны были сыграть выступавшие тогда за «Олимпиакос» Олег Протасов, Геннадий Литовченко и Юрий Савичев. Они приехали на первую игру в Салоники. Но из-за проливного ливня прощальный матч перенесли на две недели, и на следующий раз они почему-то не смогли приехать.

– Кстати, почему у Олега Протасова не получилось тренировать в «Ираклисе»?

– Ему просто не повезло. «Ираклис» как раз попал в черную полосу, команда проигрывала игру за игрой. Вот Олег и подал в отставку. Мы с ним разговаривали. Думаю, если Протасову дали бы еще немного времени, он бы стабилизировал игру команды.

– Голкипер Войцех Ковалевски, еще недавно игравший в «Ираклисе», надежный вратарь?

– Да, однозначно. А чего это вы вдруг поляком интересуетесь? Он играл за донецкий «Шахтер» и московский «Спартак»? Надо же, – я об этом не знал.

– А какой сейчас бюджет у «Ираклиса»?

– Небольшой – около пяти миллионов евро.

– С еще одним «советским греком» – экс-нападающим «Кайрата» Евстафием Пехлеваниди – не общаетесь?

– Увы, потерял с ним всякую связь. Знаю, что он живет в Афинах, работает тренером в любительской юношеской команде. Когда за ПАОК играл Омари Тетрадзе, с ним пару раз встречался. А больше ни с кем.

– Давно были в Узбекистане?

– Еще когда эта республика входила в состав СССР – в 1990 году. После этого в Союзе бывать не доводилось. Но собираюсь слетать в Ташкент через год – там меня многие хотели увидеть. Кстати, Ташкентский физкультурный институт я только в 1990 году закончил – когда за 15 лет до этого переезжал в Салоники, был на третьем курсе. 18 лет потребовалось, чтобы получить диплом.

– Первые годы после отъезда в Грецию связей с экс-одноклубниками по «Пахтакору» не теряли?

– До 1990 года был в Ташкенте регулярно – приезжал каждый год. Встречался с ребятами, рассказывал им о своей греческой жизни.

– А ведь в том «Пахтакоре», что в 1979 году разбился под Днепропетровском, могли быть и вы…

– Для меня это был шок. Там же почти все мои друзья погибли. Очень тяжело все это воспринял.

– Сейчас вы курируете собственную академию. А чем занимались до этого?

– После завершения активной карьеры от футбола не отошел. До академии три года проработал в Федерации футбола Греции. Курировал поиск молодых талантов в Северной Греции – для юношеских и молодежной сборной страны. Закончился контракт, начал заниматься строительством собственной академии.

– Женились на гречанке?

– Так и не женился. Свободен, как ветер, до сих пор.