Русо в Чили. Удивительная история Максима Молокоедова. премиум

Всем привет!

В последнее время я все чаще ловлю себя на том, что меня редко удивляют, как-то возбуждают тексты в жанре интервью. В век инфопресыщенности футбол со своими страстями перестал быть чем-то далеким и загадочным. А когда что-то становится легко доступным, становится одновременно и менее интересным.

За последние полгода я взахлеб прочитал ровно одно интервью на сайте Спортинг, автор – Кирилл Сухоруков из Питера. Это вью порадовало главным образом незаезженностью темы.

Рекомендую к прочтению всем и, в частности, нашим активным пользователям - Gento, Стрельцову и Леониду. Думаю, вам понравится. Привожу с сокращениями, делаю репост.) Это удивительная и поучительная история воспитанника питерского футбола Максима Молокоедова.

- Понимаю, что вспоминать тот день не очень приятно, но можешь вкратце рассказать, что же произошло летом 2010 года в аэропорту Сантьяго в Чили?

- Со мной очень некрасиво поступили мои знакомые, в какой-то степени меня обманули. Ну и я сам допустил большую ошибку. А задержали меня в аэропорту, потому что я делал немного странную пересадку. Из Эквадора в Мадрид надо лететь 6 часов, а если лететь с пересадкой в Сантьяго, то в сумме получается 18 часов в небе. Интерполу это показалось очень подозрительным, и они решили досмотреть мои вещи. При обыске они обнаружили детские книжки с запрещенным веществом (Максим был задержан в 2010 году при попытке перевезти в Россию 6 килограммов кокаина в детских книгах. – Прим. К.С.).

- Что происходило дальше?

- Меня сняли с рейса на Мадрид и посадили в следственный изолятор, где я пробыл до суда.

- Адвоката тебе местного предоставили?

- Конечно. У меня был публичный чилийский адвокат, он пытался мне помочь. Также я ощущал большую поддержку нашего консульства в Чили. В итоге как бы судьи ни хотели посадить меня за решетку, они не могли ничего сделать. Но мне дали минимальный срок – три года и один день. В России, кстати, за подобные правонарушения лет десять точно дадут. В общем, 23 февраля 2011 года меня уже перевели в тюрьму.

- Первые дни в изоляторе, наверное, были для тебя шоком?

- Я старался отвлекать себя от плохих мыслей, наделся на то, что меня оправдают. Там была небольшая площадка, где можно поиграть в футбол, и я старался по возможности больше времени проводить там. В изоляторе все было достаточно спокойно, а тюрьма – это уже несколько иное. Туда попадают те, кого признали виновным, и тебя уже никто не опекает. Первое время за решеткой было тяжелым, пришлось адаптироваться. Хорошо, что те люди, которые были со мной в изоляторе, также попали со мной в тюрьму. Они очень мне помогли. 

- Как ты уживался с чилийскими уголовниками?

- Тюрьма делилась на территории, в каждой из которых отбывали срок за разные правонарушения: за убийства, наркотики, насилие и так далее. Вообще ничего хорошего там, конечно, нет. Мне просто повезло, что я познакомился с очень хорошими людьми, которые во всем мне помогали.

- Каковы условия в местной тюрьме?

- Условия зависят от многих факторов: от денег, от твоего влияния, срока. К тем, кто уже сидит давно, уважение, они чувствуют себя как дома. Новичкам тяжело, а тем, кто приходит туда с какими-то проблемами, очень тяжело. Сначала я больше был один, старался никому не доверять. А потом познакомился с хорошими ребятами, которые давно уже сидели и которые очень любят футбол.

- Как ты преодолевал языковой барьер?

- Знакомый мне показывал прямо на себе, как будет рука, нога, глаз и прочее. И постепенно я начал осваивать язык. Теперь я могу не только спокойно разговаривать на испанском, но и писать и читать.

- Как часто тебе удавалось играть в футбол в тюрьме?

- Как только было свободное время, мы пропадали на футбольном поле. Проводились различные тюремные соревнования. В одном из таких турниров наша команда заняла первое место, мы показали очень хороший футбол. А однажды тюрьму посетил главный тренер сборной Чили Клаудио Борги (на фото ниже. – Прим. К.С.). 

- И чего же забыл главный тренер сборной в тюрьме?

- Для Чили это нормальная практика, когда известные люди общаются с заключенными, помогая им встать на правильный путь. Увидев мою игру в составе тюремной сборной, он прямо сказал: «Этот русский сможет заиграть в любой команде Чили». Через год он снова приходил к нам, и примерно с этого времени мне начал помогать бывший профессиональный футболист Франк Лобос. Спросил, хочу ли я попробовать себя в чилийском клубе, и я, конечно, согласился. Через три месяца мне организовали просмотр в клубе второго по силе дивизиона чемпионата Чили – «Сантьяго Морнинг».

- Как прошел просмотр?

- Я вышел, потренировался неделю, и мне предложили контракт, который я подписал прямо в тюрьме.

- Какие условия были в контракте?

- Мне предложили оклад в 1200 долларов с проживанием и питанием за счет команды. Я проводил день в команде, а вечером возвращался в тюрьму. Это был беспрецедентный случай, так как я вообще не имел право на заключение контракта. Это была добрая инициатива клуба, так как у меня не было ни паспорта, ни визы, которую я вообще получил только в мае этого года. Вообще-то по законам Чили после такого правонарушения меня должны были депортировать из страны с запретом въезда на десять лет. Но было принято решение о том, что я могу остаться в стране и продолжить выступление за команду. В итоге «Сантьяго Морнинг» занял в дивизионе третье место. Нам не хватило совсем чуть-чуть, чтобы попасть в высший дивизион.

- Как тебя приняли в команде местные игроки?

- На первых порах, конечно, подшучивали надо мной, все-таки язык я знал не очень хорошо. К тому же я был на достаточно необычных условиях в команде.

- Первый матч, наверное, вызвал у тебя особенные эмоции?

- Да, хорошо помню мой первый гол и первую игру после двух с половиной лет перерыва в профессиональном футболе. Все это показывали в прямом эфире по телевидению и транслировали по радио. После матча я возвращался в тюрьму, шел по коридору, а охранники и заключенные мне аплодировали. В той встрече мы играли с очень сильной командой «Универсидад де Чили», по рангу как, например, «Зенит» в России. Они были чемпионами Латинской Америки и полтора года не проигрывали. А мы в Кубке сыграли с ними вничью 3:3, и я провел очень хороший матч. Это была, наверное, моя лучшая игра там. 

- Какова была поддержка болельщиков? Приходилось ли играть на больших аренах?

- Да, играл на стадионах, по вместимости как «Петровский». Болельщики мне постоянно что-то кричали, помогали. Постоянно писали мне в «фейсбуке», присылали фотографии. А была даже персональная фанатка, которая после каждого матча со мной фотографировалась. Также фанаты приглашали меня к себе домой, поесть морепродуктов.

- Прозвищем тебя каким-то наградили?

- Оно было простое и незамысловатое: «русский». «Русо», как они говорили. Да, кстати, после каждой игры выстраивалась целая очередь болельщиков, человек по сорок, и все хотели со мной сфотографироваться.

- Чувствовал себя звездой?

- Нет, конечно. Мне было очень неловко, но я понимал, что тут во многом сыграла роль моя история – как человек может исправиться благодаря футболу.

- В какой футбол играла твоя команда?

- Мы играли по схеме 4-3-3, и мне была отведена роль в центре поля. За десять матчей я отдал порядка четырех голевых передач и забил один гол. Не обошлось, правда, без травм. В одной из игр я травмировал голеностоп, поэтому провел за команду не все матчи.

- Что представляет собой клуб «Сантьяго Морнинг», если провести параллели с российским чемпионатом?

- Я думаю, что этот клуб был бы крепким середнячком первого дивизиона чемпионата России. Уровень там хороший, они играют в очень интересный футбол. Намного более интересный, чем у нас в России.

- Что еще отличает чилийские клубы от отечественных?

- В Чили выступает очень много аргентинцев, парагвайцев, и они добавляют некой изюминки.

- Ты был единственным игроком из Европы?

- До этого были немцы, португальцы. Но забив гол, я вошел в историю Чили как первый европеец, отличившийся в их чемпионате. 

- В чем различия в менталитете латиноамериканских и российских футболистов?

- Во-первых, они всей душой любят футбол, серьезно к нему относятся именно на поле, никогда не играют спустя рукава. Но в то же время за пределами поля это очень юморные и компанейские ребята, очень любят пошутить. Могут сделать это даже над тренером, например, в раздевалке бросив в него бутылку с водой. Ну и технически они оснащены лучше. Стараются играть с минимумом поперечных передач, сразу ищут варианты для обострения. Почти все команды играют там в атакующий футбол по схеме 4-3-3. Единственное, что они не переносят холода. Они реально мерзли зимой, когда температура опускалась до 15 градусов тепла. Я же чувствовал себя как рыба в воде. Зато в самые жаркие дни я играл и в 36-39 градусов. Тяжело было потом возвращаться сюда, в наш петербургский климат.

- А если говорить о тренерах, ты заметил разницу в тренировочном процессе?

- У них все намного интереснее, и вся работа проводится с мячами – ведение, обыгрыш, пасы, постоянная работа с мячом. Очень серьезно относятся к восстановлению организма: в команде аж четыре массажиста и два врача. У нас только в «Зените», наверное, такой штат. Предсезонки у них короткие, но намного интенсивнее. Они посвящают дней шесть бегу, а остальное время построению игры.

- С коррупцией в чилийском футболе не сталкивался?

- Я там не сталкивался с негативными явлениями. У них нет такого количества агентов, как у нас, и нет такого, чтобы один человек пристраивал сразу десять футболистов в одну команду. И с агента спрашивают за игрока – нет такого, что игрока подписали, агент наварился, и на этом все закончилось. Если игрок не показывает должного уровня игры, то с агента тоже есть спрос. Деньги там получают небольшие даже в премьер-лиге, если сравнивать с Россией, но платят там за реальный уровень твоей игры. А не как у нас, когда зарплаты футболистов существенно завышены. Если посмотреть на чилийских игроков, выступающих в Европе, то все они находятся на ведущих ролях в не самых слабых клубах. Сложно понять, почему чилийцы не едут в Россию. Могу предположить, что их больше интересует уровень футбола, чем деньги. К тому же они очень привязаны к дому, им нелегко оттуда уезжать. Тем более представление о нашей стране у них довольно примитивное.

- В чем же оно заключается?

- Там все реально думают, что у нас люди поголовно пьют водку, а по улицам чуть ли не медведи ходят. И так думают, наверное, 80процентов населения. Я их переубеждал, говорил, что Россия – развитая страна, что у нас все нормально, есть рестораны, клубы. Но они в ответ только смеялись, не верили в это.

- После того, как ты неплохо проявил себя в «Сантьяго Морнинг», были ли предложения от клубов рангом выше?

- Был один клуб «Палестино» (из высшего дивизиона чемпионата Чили. – Прим. К.С.), они тоже хотели видеть меня у себя. Но в «Сантьяго» столько всего сделали, чтобы я играл, что они просто не захотели меня отдавать. А так я с удовольствием поиграл бы в высшем дивизионе.

- Что поразило тебя в Чили больше всего?

- Очень удивляли улыбки и постоянный позитив со стороны чилийцев. Они по жизни никогда не унывают, я от этого был немного в шоке. Они мне говорили, что вы, русские, всегда такие угрюмые и злые из-за холодов. Они вообще смотрели на меня как на инопланетянина. Меня также поразило, что даже те люди, которые находятся в заключении уже лет десять, реально живут на позитиве. Также они очень любят поесть.

- Чилийский перец пробовал?

- Да, у них он называется «ахи». Они любят хорошо поесть, у них большое разнообразие блюд. На самом деле очень вкусно. Кстати, меня навещал в тюрьме батюшка Павел, и он раз в месяц мог принести мне горчицы и сала. Горчицу народ еще как-то пробовал, а вкус сала чилийцы напрочь отвергли.

- Как твоя семья восприняла всю эту историю?

- Все, конечно, были в шоке. Но, слава Богу, все закончилось и уже позади.

- Есть ли что-то положительное, что можно извлечь из этого периода жизни?

- Лучше бы этой истории, конечно, не случилось. А положительное... Ну, наверное, то, что в Чили я стал настоящим примером для других. После меня пошел большой поток людей, которых освобождали. Где-то около 500 человек. Им дали возможность работать, учиться, хотя до этого таких освобождений не было. Я был для многих примером, и то, что мне предлагали там остаться, было решением руководства страны (на фото ниже Максим вместе с министром Чили. – Прим. К.С.). Так что можно сказать, я вышел «из грязи в князи». Я сам был в шоке, что вошел в историю чилийского футбола как один из самых известных игроков последнего десятилетия.

- То есть твоя история наделала там много шума?

- Я могу сказать, что даже после возвращения в Россию я попадал на первые полосы чилийских газет. Я был там публичным человеком, и меня очень любили. Я чувствовал к себе уважение.

- Помнишь тот день, когда ты вышел из тюрьмы?

- Конечно. Было 23 февраля этого года, когда я вышел на свободу. Меня встречало очень много людей. Кстати, в Чили у меня появилась, можно сказать, своя «чилийская семья». Люди помогали мне в быту, мы с ними праздновали Новый год, день рождения. Клуб предоставлял мне квартиру, отель, но я все равно частенько оставался жить у них. Да много чего можно вспомнить… Меня часто приглашали на концерты, на какие-то встречи с известными людьми, я ездил на благотворительные выезды, встречался с больными детьми, например. Главный тренер сборной Чили Клаудио Борги сделал мне подарок: подарил свою кофту национальной команды.

- Почему ты решил уехать в Россию?

- Когда я приехал домой, то понял, что здесь моя семья, мои родные, и я хочу здесь остаться. Хотя у меня еще действует контракт с клубом на один год. Я планирую туда съездить и решить уже все окончательно.

- А ты бы мог перевезти семью жить в Чили?

- Это все очень тяжело – чужой язык, ребенок маленький. Хотя я уверен, что если в ближайший год я уеду, то смогу спокойно там остаться и играть.

- Планируешь продолжать карьеру футболиста?

- На самом деле я бы очень этого хотел. Как-то совмещать работу с футболом, как это делают в городе, не очень легко. Но зная, как трудно у нас пробиться на хороший профессиональный уровень, зная нашу систему, я понимаю, что сделать это практически нереально. Даже в первый дивизион влезть нереально – там уже начинаются «агентские игры».

- Понимая российские реалии, сохранилось ли у тебя вообще желание играть в России после такого, по-своему романтичного, латиноамериканского футбола?

- Да, на самом деле здесь очень тяжело мне все дается. Такого желания, как было там, у меня уже нет. Люди в Чили совершенно по-другому относятся к футболу. С большой любовью – там все живут этой игрой! Такого удовольствия от футбола, какое я получал там, я не получал нигде.